Франсуа Баранже - Dominium Mundi. Властитель мира

– Я лишь смиренно стараюсь быть наилучшим глашатаем слова Божия.

– В действительности вы играете гораздо большую роль! – продолжал рассыпаться Адемар, медоточивый как никогда. – С таким апологетом, как вы, можно не беспокоиться о воцарении истинной веры. Лично я убежден, что не существует ни одного безбожника, которого вы не смогли бы обратить.

Намерение епископа обиняком низвести его до уровня простого коммивояжера никоим образом не ускользнуло от Петра, ощутившего, как внутри у него вспыхивают искры гнева. Ему хотелось ответить, что с Божьей помощью он мог бы постараться обратить даже некоторых епископов, но пришлось ограничиться улыбкой и легким наклоном головы. Адемар продолжал:

– Его святейшество лично поручил мне передать вам свои поздравления с этой проповедью ad gloriam Dei [35] К славе Божией (лат.) . .

Петр не сумел сдержать удивления:

– Урбан Девятый нашел время прослушать мою проповедь?

И тут же пожалел о своем вопросе. Если папа его поздравляет, значит он его слушал. Петр разозлился на себя за слишком поспешно вырвавшиеся слова. Он постарался овладеть собой и поспешно продолжил:

– Он оказал мне большую честь, я знаю, как мало времени оставляют ему дела империи.

– Верно, но он всенепременно пожелал лично отследить этот решающий этап крестового похода. Я должен был связаться с ним после вашей проповеди по другим поводам, и он не скупился на похвалы вашей пламенной речи.

Петр подумал, что, если Адемар и дальше будет упражняться в своем лицемерии, рано или поздно у него изо рта потечет желчь.

– Я вам глубоко признателен, монсеньор.

Кто-то порывисто вошел в помещение, переключив на себя внимание обоих священнослужителей. На вновь прибывшем была широкая, расшитая золотом коричневая накидка и тяжелые кожаные сапоги, громко клацающие по металлическому полу. Темные брови, перечеркивающие квадратное лицо, прямой нос над короткой ухоженной бородой. Молодые дьяконы расступились, а льстивое выражение мгновенно исчезло с лица Адемара Монтейльского.

– Роберт Нормандский! – воскликнул Петр Пустынник громким голосом, в котором прозвучала нотка неудовольствия. – Вам удалось пропустить мою проповедь!

Роберт де Монтгомери, герцог Нормандии, прошел вперед со странным выражением – смеси суровости и раскаяния – на лице.

– Можете поверить, мне искренне жаль, мой дорогой Петр, но я только что поднялся на борт. К несчастью, меня задержало начало мятежа в одном из моих владений…

Вслед за ним вошел другой человек, моложе, но с таким же непреклонным видом. И застыл в трех шагах позади герцога.

– На ваших землях всегда мятежи, – с раздражением заметил Петр Пустынник.

Роберт приблизился к Адемару Монтейльскому, глядя ему прямо в глаза. Тот выдержал его взгляд, но невольно слегка откинул голову. Это непроизвольное движение не ускользнуло от внимания Роберта, и на лице у него появилась дерзкая ухмылка, когда он наклонился, чтобы поцеловать перстень. Потом он обернулся к Петру и, не меняя жесткого выражения лица, неожиданно ответил ему почти жалобным, совершенно не идущим ему тоном:

– Поймите же, дорогой Петр, даже при всех современных военных технологиях сеньору всегда будет сложно сохранять порядок на столь обширных землях.

Епископ, который явно чувствовал себя не в своей тарелке с момента появления герцога, предпочел откланяться:

– Хм… господа, к сожалению, вынужден вас оставить: до старта мне нужно еще кое-что уладить в моем ведомстве.

Роберт де Монтгомери в ответ проговорил «монсеньор», но Петр повел себя более официально:

– Ваше присутствие на моей проповеди было для меня честью, монсеньор.

Адемар в последний раз обернулся, чтобы ответить вежливой улыбкой, затем быстрым шагом вышел из помещения под непроницаемым взглядом спутника Роберта.

Петр Пустынник отослал присутствующих дьяконов, и они остались одни.

– Я хотел бы представить вам моего нового ближайшего помощника, – заговорил Роберт, указывая на сопровождающего его человека.

Тот подошел ближе и почтительно склонился перед Петром.

– Его зовут Арган. Я полностью ему доверяю и полагаю, что он будет крайне полезен нам на борту.

Петр посмотрел на доверенное лицо Роберта и не смог сдержать презрительную гримасу. Герцог явно нанял на службу бандита. Арган уловил реакцию проповедника, и в его глазах блеснула молния. Но он не выказал ничего больше, только отступил, в знак почтения склонив голову.