Михаил Тырин - Фантомная боль

Через минуту усталость взяла свое.

Антон проснулся от тупой боли в голове. Самолет быстро снижался, и от нарастающего давления казалось, что в уши вкручиваются два коловорота.

Огромный самолет на удивление легко приземлился - никто даже не заметил момента, когда шасси коснулись бетона. За стеклами иллюминаторов была та же самая ночь, из которой и улетал "Фантом".

- Часы все перевели? - поинтересовался Самурай, разминая плечи.

Антон встал, потянулся. Очень хотелось пить, и было такое чувство, будто на лицо натянули чужую кожу. Он поднял с пола бутылку из-под водки, вытряхнул оставшиеся капли на ладонь и растер их по щекам.

- Что ты мучишься, сходи в туалет, умойся, - сказал ему Сержант.

Антон пробурчал что-то в ответ и прильнул к иллюминатору. Самолет остановился, устало вздыхая раскаленными турбинами. Казалось, огни на улице те же, что и четыре часа назад.

- Пойдем, что ли, наружу? - предложил Обжора.

- Обождем, - сказал Сержант. - Пускай те головорезы сначала выгрузятся.

Антон заметил, что Леденец бросает на него быстрые вороватые взгляды, словно стесняется их последнего разговора. Он кисло улыбнулся в ответ: все в порядке.

Бойцы затягивали ремни, шнурки, навешивали на себя сумки и оружие. "Титан" идеально вошел в специальное отделение сумки, где лежали еще три пакета с едой и какой-то мелочевкой. Пистолет прочно сидел в кармане, даже не оттягивая его.

- Пошли, - махнул рукой Самурай.

На улице было неожиданно холодно. Аэропорт показался каким-то покинутым, несмотря на широкие россыпи электрических огней. Впрочем, теперь было заметно, что огни здесь неуловимо отличались от тех, что остались дома. Несмотря на то, что ночью все аэропорты кажутся одинаковыми, здесь даже воздух был пропитан ощущением одиночества, оторванности и близкой неведомой беды.

А еще он был пропитан букетом самых разных запахов - от мазута и хлора до испорченной пищи и мертвечины.

Сержант ушел заниматься выгрузкой "Ящера", остальные жались друг к другу, спасаясь от ощущения пустоты и уныния.

- Поглядите-ка! - ухмыльнулся вдруг Печеный. - Вы таких придурков где-нибудь еще видели?

Все повернулись. Неподалеку оперативный отряд грузился в два приземистых бронированных автобуса на широких колесах. Погрузка продвигалась медленно - доблестные бойцы ЭКОПОЛа проявили фантазию и придали этому делу свой, типично солдатский колорит. Стоило кому-то вскочить на подножку, как кто-то другой под общий хохот хватал его пятерней между ног. Само собой, любой старался пропустить вперед товарища.

- Каждый развлекается, как может, - сказал Самурай. - Вот мы - даже так не можем.

- И затейник наш что-то притих, - согласился Обжора, искоса взглянув на Леденца.

Тот и в самом деле помалкивал, стоя в тени.

Вскоре от хвостовой части самолета донесся натужный рокот, и "Ящер" выполз на открытое пространство, тускло отсвечивая армированными стеклами.

- По коням! - весело крикнул Сержант, приоткрыв дверцу.

Просторный фургон был специально рассчитан для долгих экспедиций. Он был смонтирован в единое целое с кабиной, и таким образом мощный грузовик-внедорожник превращался в некое подобие спецавтобуса. Внутри были сиденья, стол, полки для ночлега, шкафы - все это складывалось, откидывалось, убиралось, и экипаж мог сам выбирать интерьер по своему вкусу.

Однако в первую очередь все, не сговариваясь, столпились рядом с большим прямоугольным баком, на котором белел ровный трафарет "ВОДА".

- Поедем сразу? - спросил Сержант, вытирая с губ прохладные капли. Или дождемся, пока колонна двинется?

- А долго ждать?

- Еще два самолета должны сесть, потом сборы, построение - долго.

- Смотри сам, - пожал плечами Самурай.

- Тогда поехали. Все равно через десять километров нам придется уходить на другую дорогу.

Все расселись, настроив под себя мягкие спинки сидений. Сержант погонял двигатель на холостых оборотах, проверяя в последний раз, и включил передачу.

Антон пытался сначала смотреть в окно, но видел он немного. "Ящер" мчался по пустой взлетной полосе, за краем которой едва проглядывали ряды больших однообразных строений с плоскими крышами.

Потом машина съехала на дорогу и сразу пошла медленнее, тяжело приседая на выбоинах. В салоне горела одна-единственная крохотная лампочка под потолком, ее свет оседал на лицах бойцов подобно серому пеплу.

Через плечо Сержанта была видна дорога, вернее, желтое пятно от фар на ней. Казалось, кроме этого пятна ничего и не осталось на свете. Глаза слипались, Антон открывал их, чтобы увидеть, что там, впереди. А впереди все также однообразно дрожал желтый свет на разбитом асфальте...