Сарина Шиннок - Фантомная боль

Фантомная боль

Автор: Сарина Шиннок

Аннотация :

О ком эта повесть? Возможно, о ситхе, который прошел последнее испытание Темной Стороны и стал свободен. Или об ученике, безжалостно брошенном собственным учителем. Или просто о двадцатидвухлетнем парне, чье боевое рвение поквитаться с врагами принесло ему лишь сломанную жизнь. Все ответы верны, когда это история Дарта Мола.

По мотивам киносаги «Звездн ые войны».Приурочено к годовщине выхода на экраны "Призрачной угрозы".

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:

Произведение не соответствует новому канону, содержит немало отсылок на т.н. «легенды». Я никому не стремлюсь навязать свое видение «каноничности»: те, кому новый канон по душе, могут смело воспринимать описанные события просто как иридонийскую легенду.

Я придерживаюсь теории, что Сила - это субстанция, способная чувствовать и логически мыслить, почти как некое божество. С этой позиции ее проявления и изображены в повести.

Кроме того, многие моменты повествования могут иметь некий символический подтекст, который является даже более важным, чем их прямое содержание.

Обложка и иллюстрации http://sareenavonshinnok.deviantart.com/gallery/54504829/The-Phantom-Pain

«Я не говорю об ученике. Он и помыслить не должен о том, чтобы стать истинным Лордом Ситхов. Только знатоком маскировки и рукопашного боя. Орудием, от которого мы избавимся, как только нужда в нем отпадет»

Дарт Сидиус

«Я отдался Темной Стороне… и Темная Сторона приняла меня»

Дарт Мол

«Там в вышине, там в вышине,

Не знаешь, где можешь сорваться.

Там в вышине, там в вышине

Великий может никем оказаться»

Народная мудрость

Орсис, 961 год после РР

Красный узор был нарисован на белом фоне кровью. Кровью иридонийского забрака, лучшего студента Академии Боевых Искусств Орсиса, юного ситха-ученика, которому было суждено обрести титул Темного Лорда. Родителями, которых он не знал, ему было дано имя Мол – под стать будущему могуществу и великим свершениям, которые они пророчили своему сыну.

Ты же знаешь, что космос жив?

Эта бездна глядит на нас,

Мрачно-черную пасть открыв,

Мириадами белых глаз.

Но души нет в глазах ее,

Как тоски в закатном луче.

Я готова отдать ей все

За твою руку на плече.

Эти стихи читала Далин – темноволосая девушка человеческой расы. Музыка девичьего голоса, пропахший морем туман и призрачный свет луны превращали в ритуал или мистерию то, что происходило в зеленоватых сумерках Орсиса. В центре площадки перед Академией, просто под открытым небом стоял стул. Юный Мол сидел на этом стуле; глубокие вечерние тени с четкостью гравюры подчеркивали рельеф мускулов на его оголенном торсе. Забраку было только пятнадцать стандартных лет, но он уже обладал закаленным телом воина, выкованным строгим режимом тренировок и испытаний. Рядом с Молом стояла его однокурсница, статная черноглазая наутоланка Килинди Матако. Она, чуть склонившись над забраком, делала что-то с его левым ухом. На белоснежной ткани полотенца, которое покрывало левое плечо и шею иридонийца, рдел узор мелких кровавых пятен. Далин, приковав взор к датападу, ходила кругами по площадке вокруг этой странной пары и продолжала зачитывать чувственные строки:

Сколько стоит моя слеза?

Это знает одна луна.

Как у зверя, твои глаза –

Гипнотична их глубина.

В небе серп молодой луны

Словно в ухе твоем серьга –

Память дикой чужой земли,

Где ты бросил след сапога.

От тебя она, как и я,

Знала лишь оружейный звон.

Мне нет места подле тебя –

Ты ведь с бездною обручен.

Килинди сделала шаг в сторону от Мола. Холодно-зеленая кожа ее рук была покрыта следами его крови. Наутоланка сняла полотенце с плеча парня и краем ткани протерла ухо забрака. Потом она протянула ему небольшое квадратное зеркало – и Мол смог увидеть небольшую серебряную серьгу в хряще своего уха.

- Ну как? – спросила его Килинди.

- Тяжелый изотоп, - сдержанно проговорил забрак.

- Теперь ты не посмеешь говорить, что забудешь меня? – произнесла наутоланка, кладя руки ему на плечи.

Ответом на ее вопрос было молчание. Или строки, которые читала Далин, нарушая вечернюю тишину: