Ростислав Гельвич - Русская колыбельная

Он помрачнел, вспомнив, что проезжал тут во время какого-то праздника летом. Смуглые женщины в цветных сари ходили рядами, пригоршнями расшвыривали цветной порошок, окуривая себя, людей вокруг, проезжающие машины тлеющим пало санто. Именно этот запах Альберту хотелось бы учуять снова: тяжёлый, густой, рождающий в голове образы голоногих шаманов, камлающими ради чего-то хорошего.

Центр заполнился людьми. Конечно, утром горожан не так уж и много. Иное дело – вечер.

Вечера в центре – феерия праздности, а раннее утро – деловитости. Люди шли по делам, и редкие гуляки, каким-то образом оказавшиеся на улице, казались чужаками. Альберт спокойно провожал взглядом их усталые лица и помятую одежду, благо, что времени на это у него достаточно, ведь утренний затор стал обыденным ритуалом. Мрачные лица почему-то обрадовали Альберта.

Альберту казалось, что он выбирался из города целую вечность. Короткая поездка вне города по пустой дороге не помогла: настроение испорчено.

Очень скоро между облетелых деревьев Альберт увидел старый красный кирпич: стены Оак Мэдоу. Как обычно, он прибыл на работу почти раньше всех, мест на парковке оказалось предостаточно. Припарковав машину, Альберт подумывал было не торопясь двинуться в свой кабинет, но тут его внимание привлёк гудок со стороны въезда.

Красный седан Пилипчика. Первый раз за всё время работы Альберта в Оак Мэдоу директор появился так рано.

Альберт спокойно подошёл к именному директорскому месту. Тот припарковался как по линеечке и после, пыхтя, с трудом вылез из машины.

– Пройдём со мной, – одышливо проговорил Пилипчик, приложив руку к груди. – Надо… надо обсудить…

Первые насколько шагов директор дышал как выброшенный на берег кит. Казалось, что даже с расстояния можно расслышать хрип в его лёгких и натруженный стук сердца. Отдышавшись, Пилипчик утер платочком пот со лба и заговорил уже нормально:

– Читал?

– Угу, – отозвался Альберт. – После фанейротима.

Пилипчик гулко хмыкнул и скривился.

– Настолько серьёзно? Мда… – на какой-то момент лицо директора озарилось странным выражением, но он тут же потряс головой, вытирая губы тыльной частью ладони. – Ты не загоняйся так. Если что не сможешь, не осилишь, то так и скажи… Дело ведь сложное, особенно для такого, как ты.

– В смысле? – не понял Альберт.

Ответил директор ему не сразу – они как раз дошли до входа. Альберт, прижимая к себе папку с делом, открыл тяжёлую дверь, и прошёл вслед за Пилипчиком.

Они подошли к лифту.

– Так в каком это смысле «для такого, как я»? – переспросил Альберт.

– Не подумай. Я имел в виду молодость, неопытность. Ты же тут у нас не так давно работаешь…

Лифт двинулся вверх.

– …и не особо понимаешь, как оно всё. Лучший на курсе, я понимаю, особая чувствительность мозга. Но опыт всё равно важен. Согласен со мной?

– Пожалуй, согласен…

В другой ситуации Альберта бы насмешило, что Пилипчик вынужден пользоваться лифтом, хотя его кабинет расположен всего на этаж выше. Но сейчас он думал о другом. Директор, приехавший на работу словно бы специально к его приходу, да ещё и этот странный разговор.

– Чего стоишь-то? – Пилипчик провёл карточкой по замку кабинета. – Давай, проходи, не тут же говорить.

Альберт вошел в кабинет и дождался, пока директор снимет пальто и займёт кресло. Только после этого он сел сам, расположив тяжёлую папку у себя на коленях.

Пилипчик облокотился на стол и с шумом выдохнул воздух. Краем глаза Альберт заметил, что на директорской рубашке, под пиджаком, крупные пятна пота. Он быстро отвёл глаза в сторону.

– Мда… – Пилипчик поцокал языком, сделал глубокий вдох, и заговорил очень проникновенно. – Понимаешь, Альберт… Скоро конец года, время сдачи личных дел, подшивки диагнозов. И как бы так сказать… Адкинс – пациент очень сложный. Наличие такого у нас – огромный, невероятный потенциал. Сам посуди, какой это простор для изучения, для научной работы…

Альберт быстро понял куда клонит директор.

– И для государственного финансирования?

Пилипчик кивнул.

– Так… так я всё ещё не понимаю. Почему дело Адкинса дали именно мне?

– Честно? – директор наклонил голову вправо, с прищуром смотря на Альберта. – Я не думал, что ты так рьяно за него возьмёшься. Ведь осталась всего неделя. Я думал, ты… – директор замолчал и посильнее выпучил глаза, давая Альберту продолжить.

– Думали, я испугаюсь? Завязну? Если опытный врач затянет дело – это не поймут…