Андриан Ладан - Энэр

– Читай-читай! – снова указующе посоветовал Михалыч немного погодя и, вернув грязную ложку принесшему, продолжил работу.

– У меня голова кругом идёт! – признался Кузя, возвращаясь с Михалычем домой. – То ли я такой тупой, то ли написано для профессоров!

– А ты не берись за всё подряд! – поучал Михалыч. – Если непонятно – откладывай. Цепляй, что понятно.

– Так ведь даже то, что понятно, так заумно, что винегрет в голове!

– А ты подумай, что римскому легионеру дали бы инструкцию к ППШ. Что, он сразу разобрался бы?

– Точно! Как понять автомат, если о порохе ни слова?!

– Там, может, такой «порох», что и учёные не поймут! Скажи спасибо, что это есть! Дерзай! Наверно, не для детей писано!

Михалыч обедал, а Кузя не стал переводить добро. Он сидел на сене и снова читал.

Многие разделы открывались новыми списками подразделов, внушая опасение, что так можно читать бесконечно. Кузя приучился причмокиванием через нос открывать желаемую строку. Он вновь открыл «Средства поражения» и стал выискивать глазами «Луч», который заинтересовал его ранее. Во внушительном списке мельком выхватывались: «Болид», «Центурион»… Кузя прокрутил список и отыскал желаемое. Высветилась масса подразделов, среди которых попала на глаза строка «Меч». Её чмок, наконец, обрадовал, поскольку появился небольшой текст с рисунками.

Прочитав текст, Кузя выполнил, как было показано: сжав руку в кулак, повернул его до упора в сторону ладони. По команде «Меч» засветился тонкий оранжевый луч метровой длины, исходящий от запястья, что и было описано.

«Не только разрывает, но и сращивает валентные связи?! Вот ведь, лоботряс, во что вылилось!» – восторженно восхитился Кузя, высматривая, на чём бы испробовать.

Он взял соломину и провёл по ней лучом – отрезанная часть соломины упала. Кузя осмотрел оставшуюся часть: на ней не было никаких следов огня, что можно было ожидать по цвету луча.

Вспомнив, что внизу под лестницей лежат старые газеты, Кузя спустился и взял одну.

Разрез получился дугой, но чистым, словно ножницами, при этом края так же не были обгорелыми.

– Вот так, джедаи!!! – обрадовался Кузя, любуясь лучом.

Настя забралась на сеновал к Кузе.

– Что делаешь? – вякнула она мягко с улыбкой, взглядом предлагая иное.

– Читал, – ответил Кузя, откладывая газету, и обнял девушку.

Они снова слились в долгом поцелуе.

Михалыч, пообедав, тоже пошёл на сеновал. Он уже знал про отношения Кузи и Насти, поэтому, слегка подтрунив над ними, улёгся отдыхать.

Михалыч быстро заснул, а Кузя и Настя снова слились.

Однако их снова прервали: Елена, выйдя во двор, позвала Настю. Та, оторвавшись от Кузи, недовольно вздохнула, но беспрекословно пошла.

Кузя ещё раз полюбовался оранжевым лучом, убедившись при этом, что он срабатывает даже от мысленной команды, а отключается даже от обратного движения кулака, и снова взялся за чтение, но всякий раз неудачно натыкался на непонятное.

Вечером зашли на огонёк две тётушкины дочки с мужьями и детьми.

Беседа перешла в застолье, застолье – в пьянку… Всем было весело, лишь Кузя чувствовал себя незваным гостем, хотя радушия было в достатке.

Дочки и зятьки стремились его споить, и Кузя не отказывался, будучи уверенным, что это напрасно.

Михалыч и Елена много раз просили не наливать Кузе, но зятьки (Мэшко и Сашко) не унимались, выпивали, добавляли и прибавляли, пока сами не свалились.

Елена была навеселе, но не настолько, как двоюродные сёстры. Она попросила Кузю проводить их с Настей до фермы, пояснив, что коровы не доены, и Кузя согласился.

Коров было много. Оказалось, что Настя уже имела опыт доения. Она сразу принялась доить, снова напомнив Катю, а Елена занялась доильным аппаратом. Аппарат, явно самодельный, был рассчитан на доение одной коровы. Кузя, имевший слабость к различным механизмам, посмотрел, как обращалась с ним Елена, и взял на себя эту миссию. Елена подмывала вымя, а Кузя ставил присоски и командовал аппаратом. Елена, чтобы не стоять в ожидании, стала доить другую корову, тогда и подмывание Кузя взял на себя. А потом и сам попытался доить, чтобы не стоять без дела, но коровам его «мужская хватка» не понравилась.

Довольные коровы улеглись спать, а женщинам работы ещё хватало: сепарирование, мойка, закладка брынзы. В этом они уже отказались от помощи Кузи, предложив ему поспать на топчане за печью, но Кузе спать не хотелось, и он вышел наружу.