Андриан Ладан - Энэр

Кузя пристальней вгляделся в мужчину, и изображение увеличилось, оставив в поле зрения только его. Это было обычное европейское лицо, может быть, примечательное только добродушным выражением. Кузя перевёл взгляд, и изображение передвинулось в другой конец, явив парня.

Кузя вглядывался в него всё пристальней и пристальней, аж мурашки побежали по телу… Как цунами растёт, приближаясь к суше, так и в Кузе росло чувство радости – там, во сне, лицо Бо светилось какими-то чудесными переливами тумана на тёмном фоне, а здесь, на фотографии, он выглядел обычным человеком, каких тысячи в любом городе. Он казался сверстником, но взгляд был каким-то взрослым. Кузя долго смотрел на него и лишь потом перевёл взгляд на динозаврика. Динозавр предстал во всей красе, и Кузя только тогда понял, что он чудовищно огромен и жуёт не траву, а деревья. Мелкие пташки, огрызки деревьев, падающие изо рта, удивлённое на один глаз выражение динозавра – всё говорило о том, что это реальный снимок, а не монтаж. Кузя приметил и какие-то вертикальные струны позади людей, которые могли быть частью какой-то конструкции или стропами.

Михалыч заворочался и будто застонал.

Кузя убрал инструкцию и пожелал: «Доброе утро!»

– Если бы! – ответил Михалыч замученным голосом.

– Перебрал?! – пожалел его Кузя.

– Да ну их в баню! Им бы только пить и пить! – пожаловался Михалыч и вдруг обрадовался, осенившись: – О! Ты же можешь…

Кузя приложил руку к запястью Михалыча, и тот выдал блаженно: «О-о-о!»

Так он полежал немного, а потом поднялся бодрый и довольный:

– Мне бы так, как ты! Ну ничего, спасителем будешь!

– Да! – согласился Кузя. – Наверное, быть мне спасителем.

– Ты о чём? – Михалыч тотчас стал серьёзен, догадавшись, что в ответе кроется что-то большее.

– Я ухожу, – ответил Кузя.

– М-м! – опечалился Михалыч.

Кузя рассказал ему о своём открытии и пожалел, что друг не может это увидеть.

– Да! Конечно, всё это неспроста! – согласился Михалыч и рассудил: – Конечно, с твоими возможностями можно попытаться что-то сделать… Остановить кровопролитие, например.

– Сейчас покажу! – оживился Кузя.

Он резво поднялся, спрыгнул вниз, схватил попавшую на глаза чурку и вернулся к Михалычу.

– Смотри! – заговорщически произнёс Кузя и провёл рукой поперёк чурки, поставленной на попа.

– И что? – не понял Михалыч.

– А вот что! – последовал ответ с поднятием верхней части чурки.

Михалыч видел, что чурка была цела, когда Кузя принёс её, а тут простым движением руки чурка разделилась, при этом срез оказался таким гладким, словно его долго и упорно шлифовали.

– Да-а!!! – произнёс Михалыч, осторожно потрогав срез. – И что ты этим будешь делать?

– А я им все стволы срежу! – всплеснул Кузя радостью.

– А ну! – ответил Михалыч и поспешил вниз.

Кузя последовал за ним.

В огороде стояла старая банная железная печь. К ней и привёл Михалыч Кузю.

– Давай! – скомандовал Михалыч.

Кузя тотчас взмахом располовинил её. Он хотел пройтись ещё, но Михалыч остановил: оказалось, что ему нужны эти половинки для подставок.

– И когда? – поинтересовался Михалыч.

– А прямо сейчас! – ответил Кузя. – Еда мне не нужна, непогода не страшна, а бегать я могу быстрее машин!

– Попытка не пытка, и спрос не беда, чем чёрт не шутит?! Что, даже в дом не зайдёшь?

– Я уже сказал им… – ответил Кузя и, подумав, попросил: – Дай я Ивану позвоню. Вдруг по пути будет.

Михалыч отыскал нужный номер и подал фон Кузе.

Иван оказался в дороге. Он ответил, что в сторону конфликта не ездит. Немного поговорили и распрощались.

За разговором Кузя и Михалыч пришли в сени, где Кузя достал и подал Михалычу пистолет – последний из имевшихся.

– Я видел, что он выпячивался в твоём кармане, – признался Михалыч.

– Тогда постарайся, чтобы у тебя не видели, – посоветовал Кузя.

Михалыч спрятал пистолет под матрац. У Кузи остался единственный фон, из купленных на рынке. На нём не было денег, но можно было принять сообщение. Михалыч записал номер фона Кузи, а Кузя записал номера Михалыча и Ивана.

– Так и не зайдёшь? – намекнул Михалыч.

– Нет, – решил Кузя.

Михалыч смутно догадывался о причине. Они обнялись, и Кузя пошёл.

– С Богом! – догнало пожелание.

«Наверное, так», – согласился Кузя.

Невесть откуда появился заманчивый белый диванчик. Он пытался привлекать взгляды изумительной чистотой и манил к себе мягкостью, но – всё напрасно. Лишь один, проплывавший мимо, остановив на нём взгляд, хрипнул: «Вот здесь!» – и поплыл дальше… Кому он это сказал?.. И о чём?.. Этого не понял никто – поскольку никого и не было. И чьи взгляды пытался кто-то привлекать?! И было это до того или после?!…