Андриан Ладан - Энэр

Елена почему-то нисколько не волновалась, не сетовала, а приговаривала довольно: «Ой! Как интересно!»

Перво-наперво они направились в школу за дочкой Лены – Настей. Настю забрали прямо с урока, пояснив срочностью семейных обстоятельств, и поехали домой за документами и ценностями.

Машину благоразумно остановили во дворе дома за квартал от своего.

Пока Кузя, вняв инструкциям, отправился в их квартиру, Елена и Настя «отдыхали» во дворе, держа свою (Михалыча) машину в поле зрения на значительном расстоянии.

Кузя нашёл их и сообщил, что дом окружён, а они показали на полицейский кар, остановившийся неподалёку от их машины. Елена поделилась, что забыла фон в машине, а Кузя похвалил за эту предусмотрительность и, разбив, выбросил фон Змея. Пройдя закоулками, они вышли на внутреннюю дорогу и остановили случайное такси, которое вернуло их в центр, где они обзавелись несколькими новыми – бывшими в употреблении – фонами.

Кузя вновь подошёл к узбеку и поинтересовался, не будет ли снова грузовика. Узбек с сожалением поцокал, сказав, что долго не будет.

– Как выбраться из города? – напрямую выдал Кузя.

Узбек понял всё в плане предыдущей информации и уточнил: «Адин?»

– Ещё женщина и девочка.

– Тагда хадити магазин. Машина будит! – заверил узбек.

– Денег нет, но могу это отдать, – силуэт пистолета обрисовался на растянувшейся ткани спортивных брюк.

– Э! Не нада! – снова поцокал узбек, но, подумав, добавил: – Вадила адаш.

Кузя уже собрался уйти, но узбек остановил вопросом:

– Куда ехать, дарагой?

– Как можно дальше, – ответил Кузя и предупредил: – На дорогах могут быть проверки. И хотелось бы побриться.

– Харашо-харашо! – снова заверил узбек.

Кузя, Елена и Настя, сидя в той же комнате под замком, угощались очередным шедевром восточного кулинарного искусства. Кушали втроём из общей посуды. Вкус был превосходный, но Кузя позволил себе съесть лишь для пробы.

– Что-то вы мало кушаете, – заметила Елена.

– Вы кушайте побольше. Не смотрите на меня: я сыт. Неизвестно, когда ещё доведётся, – пояснил Кузя.

Покушали молча.

– А что будет с квартирой, машиной, моими вещами? – поинтересовалась Настя.

– Придумаем что-нибудь, – пообещал Кузя. – По-любому они дешевле свободы.

Ожидать пришлось долго. Женщина принесла упаковку одноразовых бритв, и Кузя сменил вид на общепринятый. Вечером пришла машина, и троица спряталась в кузове за кучей пустых коробок. Судя по звуку, машину догрузили мешками из магазина: видимо, теми же, которые разгружали ранее.

Кузов закрылся, и стало темно. Елена и Настя присели на корточки, а Кузя сел на пол, прислонившись к стенке, зная, что ни холодный пол, ни жёсткая стенка не проявят себя.

– Ну почему мы так должны ехать! – возмутилась Настя.

Елена взяла её за руку и прошептала:

– Успокойся! Всё так, как должно быть.

– Я хочу хотя бы сесть нормально! – продолжала капризы Настя.

– А вы попробуйте сесть на мои ноги, – предложил Кузя.

– Да мы раздавим вас, – мягко отказалась Елена.

– Только попробуйте. Если будет тяжело, то я скажу, – уговаривал Кузя так же шёпотом.

– Вот и садись! – скомандовала Елена, обращаясь к Насте, а Кузя почувствовал намаренность грубого тона.

– Я?! К нему?! – ещё больше возмутилась Настя. – Да не буду я!

– Вот и не хнычь тогда! – а тон с обеих сторон был фальшивым.

Машина долго стояла в ожидании. Наконец пришёл водитель и, хлопнув дверью, громко выдал в открытое окно:

– Поехали!

– Звани, Муса! – послышался голос узбека. – Аллах акбар!

– Бисмилляхир рахманир рахим! – ответил водитель.

Кузя каким-то чутьём определил, что это пожелание добра, доброго пути, а, видя попутчиц в зелёном свете, заметил, что они испугались.

Машина тронулась.

– Это пожелание удачи, – прошептал Кузя Елене.

– А вы откуда знаете?! – удивилась она.

– Догадываюсь, – признался Кузя.

– Что-что?.. – вякнула Настя, склонившись к матери.

Машина в этот момент повернула, и Настя по инерции повалилась на мать, а та – на Кузю.

– Вот так и лежите, чтобы не падать, – посоветовал Кузя.

– Пол-то не чистый, – посетовала Елена, а Настя всё-таки приняла прежнее положение: на корточках.

Кузя взял коробку и, сложив её, попросил Елену приподняться. Та оперлась локтем в пол, а рукой о ногу Кузи, но он это не почувствовал, как и предшествовавшее падение. Он подложил под Елену картонную подстилку и прикосновением дал знать, чтобы она опустилась. Она последовала совету, а Кузя почувствовал, как её рука, опиравшаяся на него, коснулась ноги в тот самый момент, когда он сам прикоснулся.