Стивен Бакстер - «Мэйфлауэр-2»

Восстание планировалось централизованно, время для него было тщательно подобрано, и план дотошно приведен в исполнение. Несмотря на столетия селекции, призванной в корне извести всякую инициативу и изобретательность, смертные оказались не такими уж забитыми, и в лице Хилина они нашли своего генерала. Все было кончено еще до того, как Старейшина отвлекся от созерцания девушки — он ничего не заметил.

Хилин, король коридоров, стоял перед лицом Старейшины. Он прикоснулся к лицу девушки — копии Лоры и — сорвал его. Это была маска, всего лишь маска; Русель со стыдом понял, что этот мальчишка смог перехитрить существо, которое было на тысячу лет старше него.

Размахивая окровавленной дубиной, Хилин выкрикнул вызов своему бессмертному богу. Системы Монастыря переводили слова юноши — прошла тысяча лет, и язык совершенно изменился.

— Ты допустил это, — вопил Хилин. — Ты позволил Автаркам жить за наш счет, словно [ перевод отсутствует — паразитам? ]. Мы мыли для них палубы собственной кровью, а они не давали нашим детям воды. А ты, ты [ перевод отсутствует — непристойность? ] позволял им все это. И знаешь почему? — Хилин шагнул ближе, и его лицо заполнило экран, находившийся перед Руселем. — Потому что тебя не существует. Тебя не видели сотни лет — я уверен, что вообще никогда не видели! Ты — ложь, состряпанная Автарками, чтобы держать нас в узде, вот что я думаю. Но мы в тебя больше не верим, не верим во все это [ перевод отсутствует — фекалии? ]. Теперь мы вышвырнули Автарков вон. Мы свободны!

И они действительно были «свободны». Хилин и его приспешники грабили квартиры Автарков, объедались пищей, упивались водой, которую Автарки хранили для себя, и занимались любовью до изнеможения, жизнерадостно бросая вызов запретам, охранявшим генетическое здоровье. И ни одна панель обшивки не была вымыта.

Прошло три дня, но беспорядки продолжались, и Русель понял, что настал самый тяжелый кризис за всю историю Корабля. Придется действовать. Подготовка к действию отняла у него еще три дня, большую часть из которых он сражался с неуклюжим медицинским оборудованием.

Затем Русель приказал открыть дверь Монастыря — впервые за сотни лет. Дверь открылась не сразу — ее заело. Наконец она распахнулась с громким треском, сделав его появление еще более устрашающим, чем он задумал.

Но поблизости никого не оказалось; никто не наблюдал его пришествия, кроме пятилетнего мальчишки. Ребенок, с круглыми от изумления глазами, глубоко засунувший палец в нос, до боли напомнил Руселю его племянника Томи, давно мертвого и перемолотого в установках для переработки отходов.

Русель стоял, весь в проводах и трубках, храбро опираясь на ходильную раму. Он попытался улыбнуться мальчику, но поскольку лица своего он не чувствовал, то не понял, удалось это ему или нет.

— Позови ко мне главных Друидов, — произнес он, и где-то рядом прошелестел перевод.

Мальчик закричал и убежал прочь.

Друиды уже склонились перед ним, спрятав лица. Он с большой осторожностью прошел между ними и даже позволил некоторым прикоснуться к своему халату. Он хотел убедиться, что они считают его реальным существом, хотел, чтобы они ощутили его пыльную древность. Может быть, и эти отшельники в глубине души, подобно Хилину, никогда до конца не верили в существование Старейшины. Что ж, теперь мессия внезапно явился им во плоти.

Но он видел их словно сквозь потрескавшееся стекло; он плохо слышал, не чувствовал своего тела, потерял обоняние и вкусовые ощущения. «Похоже на ходьбу в скафандре», — подумал он.

Русель был карающим божеством. Правила жизни на борту Корабля нарушены, гремел он. И это относится не только к недавней свалке. Больше никаких водных империй, никаких империй интеллекта: Друидам придется позаботиться о том, чтобы каждый ребенок получал основы знаний, учился правилам управления Кораблем и ознакомился с генетикой.

Автарки не должны больше держать власть в своих руках, решил он. Вместо них управление временно передается одному из Друидов — он ткнул пальцем в сторону какой-то насмерть перепуганной женщины. Управляя мудро и справедливо, она будет пользоваться поддержкой Старейшины. После ее смерти люди изберут преемника, который должен быть ей не ближе по крови, чем троюродный брат.

Старых Автарков и их потомство тем не менее следовало пощадить. Им предстояло пожизненное заключение в тюрьме-амфитеатре; их должны обеспечивать провизией, чтобы они не умерли с голоду. Русель думал, что со временем бывшие царьки и их странные дети-долгожители вымрут; пройдет лет пятьдесят — для него лишь миг — и проблема решится сама собой. Он решил, что убийств с него хватит.