Андрей Бармин - Покровитель

Но не все общество относилось к Тайте таким же образом. Часть здравомыслящих людей прекрасно понимала моральную проблему, возникшую перед молодым человеком, когда он решился предупредить имперцев о готовящейся акции. Эти люди хоть как – то пытались помочь ему , сочувствовали, но Тайте это было не очень нужно. Он наконец-то решил для себя, что поступил правильно, что никакого иного выхода у него не оставалось.

И еще он понял, что лучше иметь множество врагов и как можно меньше друзей, но друзья должны быть настоящими друзьями, а не лицемерными скотами.

Однажды он получил электронное письмо от молодого человека с фамилией Бромберг, который предлагал встретиться в одном из ресторанов Карандо. Судя по всему, это был сын того самого генерала, который покончил с собой в космической яхте, эвакуировавшей их с Пустынника – 8. Тайта согласился, хотя даже представить не мог о чем станет разговаривать с сыном генерала-самоубийцы.

Ресторан назывался "Орион", здесь обычно собирались молодые бизнесмены и дети аристократии. Обслуживание было идеальным, кухня выше всяких похвал, пища готовилась поварами – людьми и никаких сервомеханизмов. Метрдотель проводил Тайту за столик №8, где его ожидал высокий лейтенант Имперской Армии.

Значит, сын генерала также выбрал себе путь военного.

– Добрый день, господин Бромберг.

– Добрый день, можете звать меня Яном.

– А меня Тайтой.

– Что будете пить? – нервно спросил лейтенант, и Тайта подумал, что, возможно, он зря согласился на встречу. Слишком напряжен и встревожен его собеседник.

– Красное вино, неважно какое, – ответил он.

Бромберг подозвал официанта и сделал заказ.

– Видите ли, Тайта, я несколько месяцев назад закончил военное училище и приступил к службе. Командую ротой разведки, расквартированной на полюсе Старого Мира.

Тайта не понял, зачем лейтенант рассказывает ему о себе, он думал, что парня интересуют факты смерти отца. Хотя люди бывают разные и обычно начинают нужный разговор издалека.

– Я совсем не помню отца. Мы мало с ним виделись, и я был совсем маленьким ребенком, когда он погиб.

– Сочувствую…

– Скажите, а он был храбрым? Только честно…

– Не знаю, – перед Тайтой ясно пронеслась картина, когда генерал прожигает себе дырку во лбу. – Я, правда, не знаю. Я виделся с ним всего несколько часов перед тем, как он… Извините, мне не хотелось бы причинять вам боль.

– О, да. Отец поступил как благородный человек, покончил с собой, после того, как не смог выполнить свои обязанности.

– Благородно? – удивился Тайта вполне искренне. – А что благородного в том, чтобы продырявить себе голову?

Бромберг подскочил как ужаленый:

– Черт побери, что вы можете знать об офицерской чести, да и о чести вообще!

– Присядьте и успокойтесь, – хладнокровно ответил Тайта. – Благородно с его стороны было бы остаться на Пустыннике и попытаться организовать сопротивление мятежникам, а не скрываться с планеты. На мой взгляд, он просто предал свой гарнизон, не выдержал груза моральной и юридической ответственности, поэтому и покончил с собой.

– Ты сам гнусный предатель! – закричал лейтенант. – Ты предал своих товарищей, пошел к папеньке и сдал их всех. А ведь многих казнили!

– Ну и что? Они были готовы на это… Или мне надо было сидеть, сложив руки, чтобы потом еще сын какого – нибудь опростоволосившегося генерала предъявлял мне претензии по поводу того, что я разрушаю радужный миф о его отце?

– Ублюдок, – процедил Бромберг, рывком поднялся из – за стола и покинул зал ресторана, при этом не оплатив счет, который официант услужливо преподнес Тайте.

Молодой человек был расстроен. Он вовсе не это хотел сказать Бромбергу, но когда лейтенант заговорил о благородстве, его просто перевернуло. И потом, человек должен знать правду и о себе, и о своих родственниках. Он понимал, что сегодня нажил себе очень опасного врага, так как люди очень не любят слышать то, чего не хотят услышать, большинство думает только о том, что именно их позиция верна, и что именно их взгляд на жизнь самый правильный.

Тайта спокойно допил вино, расплатился с официантом и покинул ресторан. Он посмотрел на наручные часы – редкий раритет в эпоху встроенных математических процессоров – в его распоряжении оставалось около двух часов перед визитом к леди Джинкай, молоденькой и очень хорошенькой аристократке, чей отец занимал какую – то важную должность в Имперском Суде. Они познакомились на одном светском рауте, вернее полусветском, так как попасть в высшее общество ни ему, ни ей пока не светило.