Дин Кунц - Покровитель

«Дин Р. Кунц. Покровитель»

Минск: Старый свет – Принт, 1993

ISBN 5-88016-018-1

Переводчик: В.В. Положенцов

Перевод плохой.

Лучше читать другой перевод:

«Дин Кунц. Молния»: ЭКСМО; Москва; 2002

ISBN 5-04-009128-1

Оригинал: Dean Koontz, “Lightning”, 1988

Перевод: Элеонора Н. Питерская

Шторм разразился в ту ночь, когда родилась Лаура Шан. Такой странной погоды люди не помнили давно, но более мистичным был светловолосый незнакомец, который появился из ниоткуда, – человек, который спас Лауру во время ее рождения. Годы спустя – другая вспышка молнии – к незнакомец возвращается, чтобы снова спасти Лауру от трагедии. Был ли он ее ангелом-спасителем? А может, переодетым дьяволом? Или творцом судьбы во времени и пространстве.

Известный писатель Дин Р. Кунц представляет свой блестящий триллер. Оглушительный шедевр фантазии…

Шторм разразился в ту ночь, когда родилась Лаура Шан. Такой страшной погоды люди не помнили много лет.

Среда 12 января 1955 года была холодной, серой и унылой. Густые и пушистые снежинки спускались с низкого неба, и жители Делвера съежились в ожидании лавины с горы Роки. К десяти часам ночи холодный ветер подул с запада, завывая среди горных проходов и неровных склонов, покрытых лесом. Снежинки стали меньше, став размером с пестики, и издавали скрипящий звук, когда ветер бросал их и окно кабинета доктора Пола Марквелла.

Марквелл откинулся в кресле за своим столом и пил шотландский виски, чтобы согреться. Проникающий озноб, который беспокоил его, был вызван не зимней погодой, а внутренним холодом его рассудка и сердца.

Эти четыре года, с тех пор как его единственный ребенок, Ленни, умер от полиомиелита, Марквелл пил все больше и больше. Несмотря на возможный экстренный вызов в Медицинский округ, он достал бутылку и налил себе еще «Чивас Регал».

В наступившем 1955 году дети прививались вакциной доктора Джонаса Салка, и был близок тот день, когда ни один ребенок не будет парализован или убит полиомиелитом. Но Ленни заболел в 1951 году, за год до того, как Салк проверил вакцину. Дыхательные пути мальчика были тоже парализованы, и болезнь была осложнена еще и бронхопневмонией. У Ленни не было и шанса на выздоровление.

Со стороны западных гор ночь нарушил глухой рокот, но сначала Марквелл не придал этому значения. Он был так погружен в свое собственное страдание и печаль, что временами лишь подсознательно участвовал в окружавших его событиях.

Фотография Ленни стояла на его столе. Даже после четырех лет ему было больно смотреть на улыбающееся лицо сына. Он мог бы убрать фото, но вместо этого поставил его на самое видное место.

Никого из коллег не беспокоили запои Пола Марквелла. Он никогда не появлялся перед ними пьяным. Ошибки, которые он допустил в лечении некоторых пациентов, привели к осложнениям, которые они относили к его небрежности.

Но он знал, что это были грубые ошибки, которые заставляли пить его еще больше.

Снова раздался рокот. На этот раз он узнал раскаты грома, но по-прежнему не придавал им значения.

Зазвонил телефон. Скотч заставил онеметь его члены и замедлил реакцию, поэтому он поднял трубку только после третьего звонка.

– Алло?

– Доктор Марквелл? Это Генри Ямата, – голос Яматы, молодого врача из Медицинского округа, звучал встревоженно. – Одну из ваших пациенток, Джэнет Шан, только что привез ее муж. Она в лаборатории. Их задержал шторм, и они очень долго добирались до нас.

Слушая, Марквелл продолжал прикладываться к виски. Потом, довольный тем, что язык не заплетается, он спросил:

– Она еще по-прежнему на первой стадии?

– Да, но боли усилились и слишком затянулись для этого времени. Из вагины начала выделяться кровавая слизь.

– Этого следовало ожидать.

Ямата нетерпеливо сказал:

– Нет, нет. Это необычно.

Кровавая слизь была явным признаком того, что надвигались роды. Как бы то ни было, Ямата сказал, что миссис Шан уже в лаборатории. Марквелл глубоко ошибался, предполагая, что молодой врач говорил об обычных явлениях.

Ямата сказал:

– Кровотечение не слишком сильное, но что-то не так. Инертность матки, закупоривание таза, постоянное ослабление организма.