Андрей Абинский - Марсиане. Марс — наш!

— По размерам наш «Эльбрус» не больше чем Интел. Толще плёночные технологии. Зато будет надёжнее. На днях ракетчики предоставят алгоритм управления системами, опробуем программу на железе.

— Хорошо, — удовлетворённо сказал президент и посмотрел на Жбанкова. — Что скажут бойцы невидимого фронта?

— По достоверной информации, НАСА планирует экспедицию на Марс, лет этак, через двадцать пять, — сказал генерал. — Не раньше. Сейчас они забавляются с марсоходами, делают любительские снимки, буравят лазером дырки в камнях. Их главный конкурент в этом деле — Илон Маск. Но его «Фалконы» приземляются по-человечески через раз. Ошибка здесь не в технологиях, а в самой идее. Они ещё этого не поняли.

— Откуда такая уверенность?

— Прошу прощения, эта информация строго конфиденциальна.

Президент кивнул на дверь и Левайс с Грубиным с удовольствием покинули собрание.

Жбанков наклонился к президенту и понизил голос:

— С Маском плотно работает наш агент, Ноли Ксам.

— Насколько плотно?

— Плотнее некуда. Она даст фору любой Чапман.

— Гм… ясно. Что у них с программой «Mars One»?

— Марс уан, — с рязанским акцентом сказал Жбанков, — это сплошной популизм и надувательство. Отличный способ огрести деньги с простодушных янки. Сорок долларов — и ты кандидат! Командует всей шайкой некий Бас Лансдорп. Не будем принимать их всерьёз.

— О'кэй, — сказал президент по-английски. — What's news from Chikago?

— В Чикаго активирован наш резидент, секретный агент Шрам. Он получил задание и уже приступил к выполнению. Со дня на день ждём результатов.

На самом деле агент Шрам уже неделю не выходил на связь. Это очень тревожило генерала, но опытный разведчик не спешил с докладом. И, как потом выяснилось, правильно делал.

— Добро! — удовлетворённо сказал президент. — Цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!

«Где-то я уже слышал эти слова» — подумал генерал Жбанков.

На другом континенте агент Шрам мастерски запутывал следы и, постоянно проверяясь, спешил в аэропорт. Он поменял три кэба и между ними посетил общественный туалет на Мэйнлинг-стрит. Оттуда Блэйк вышел преображённым. Седая бородка, тёмные очки, в руке — литая трость из самшита. Кроме того, в его партмонэ лежал паспорт на имя Варда Лингстада, подданого нейтральной Швейцарии. Швейцария традиционно сторонилась всяческих междуусобиц и была транзитным пунктом для жуликов, казнокрадов и шпионов всех мастей.

Выйдя из такси, Вард с изумлением увидел, как рядом с афишей русской рок-группы «BARABUM» толстый служитель наклеивал глянцевый лист бумаги с его собственным портретом. Сверху крупными буквами было написано: «WANTED!» — их разыскивает полиция! По иронии судьбы рядом улыбалась милая физиономия его брата, Серёги Шрамова.

Вард Лингстад купил билет на прямой рейс Сиэтл — Берн и с облегчением вздохнул, когда «Боинг» оторвал колёса от взлётной полосы. В его багаже лежал драгоценный монитор, украденный у одноимённой компании.

Питерская группировка «BARABUM» заканчивала турне по Америке и давала последний концерт на арене «Сэнчури Линк-филд». Стадион был заполнен до отказа и подогрет убойным драйвом и энергией исполнителей.

За время представления янки узнали много русских слов, которые редко употребляются в обиходной речи.

Недалеко от сцены веселилась и задорно выплясывала кудрявая Энн Фармер. Вдруг, она сфокусировала взгляд и узнала в артисте посетителя своей утренней экскурсии. Энн хорошо его запомнила еще и по фотографиям, снятым с камер видеонаблюдения. «Это он!» — воскликнула Энн и тут же позвонила куда следует.

Шрам, обнажённый до пояса, выводил финальную песню, когда на сцену полез какой-то бугай из публики. Перед собой он держал блестящую железку. Артист, не прерывая куплета, врезал ему по челюсти и парень упал в темноту. Публика взревела от восторга. Тут же из-за кулис появились полицейские и музыка смешалась и стихла. Последним выдал затухающую руладу удивлённый тромбон.

Полисмены окружили солиста, вежливо одели его в браслеты и пригласили в свой автомобиль. Концерт закончился, погасли лампы.

Три часа артиста пытали в тесном полицейском офисе, совали под нос чёрно-белую фотографию Питера Блэйка и спрашивали про какой-то компьютер. Шрамов пошёл в несознанку, родного брата не узнал и на все вопросы отвечал односложно.