Дмитрий Лазарев - Вспомни меня (сборник)

– Ты еще можешь остановиться! Забыть все и продолжить жить. А эту историю я как-нибудь улажу.

– Не могу. Прости, – покачал головой Данил.

– Но ты же…

– Не надо, Эжени! Хватит! Жребий брошен. Так что, пожалуйста, не стой у меня на пути!

Его пылающий взгляд сказал Ермаковой все. Она поняла и отступила в сторону, хотя душу ее от этого буквально сковало льдом.

Данил шагнул вперед и поднял пистолет. Лицо Дубницкой исказил ужас, и она раскрыла рот для отчаянного вопля, но выстрел опередил ее. Он успел не дать ей закричать, а себе передумать, и оказался удивительно меток, при всем том урагане эмоций, что бушевали у него внутри: пуля угодила точно в лоб Марине. У него хватило хладнокровия не выронить пистолет, а тщательно протереть его платком, после чего сунуть в карман.

– Отдай. Попадешься еще… – попробовала было возразить Эжени.

– Не попадусь. В реку брошу. А и попадусь даже – какая мне теперь разница?

– Тоже верно, – печально произнесла Воронцова. – Иди, куда наметил. От трупа я избавлюсь.

– Как?

– Есть способы, – уклончиво отозвалась она. – Сознающая я или погулять вышла?

Долгий взгляд Воронцова был полон трудновыразимых эмоций.

– Спасибо, Эжени. За все!

Он порывисто взял ее за плечи и крепко прижал к своей груди. На глазах Ермаковой выступили слезы, и она обняла его в ответ.

– Не за что, Даня, ох не за что! Без меня ты бы в это не полез. Просто потому, что не знал бы, что делать. И остался бы жить. Пусть без нее, но ты бы притерпелся. Рана бы со временем зажила. А так… Никогда себе не прощу, что рассказала тебе о Меняющем!

Данил чуть отстранился и пристально взглянул ей в глаза.

– Даже не вздумай себя винить, слышишь?! Ты все сделала правильно!

– Иди уж быстрее. Выстрелы могли слышать.

– Да, конечно… Прощай, Эжени.

И Данил Воронцов спешно зашагал по дорожке в сторону дома Собинова, оставив Ермакову наедине с трупом.

День Изменения 21:00

– Ты что, заперла меня?! – таким возмущенным вопросом встретила вернувшуюся Эжени Кира Туманова.

– На всякий случай, – устало отозвалась та. – Чтобы ты не наделала глупостей.

– Каких, например?

– Не пошла за Данилом.

– А и пошла бы, так что? Чем бы я ему помешала? Наоборот, могла бы помочь.

– Кира, мы же все это уже обсуждали! – поморщилась Ермакова, устало опускаясь в кресло. – И ты с нашими доводами согласилась.

– Дура была, вот и согласилась! – проворчала Туманова.

– Наоборот, это был самый умный поступок в твоей жизни. Такие дела лучше проворачивать в одиночку.

– Какие дела? – встрепенулась Кира. – У Дани получилось?! А где он сам?! И что с тобой – на тебе лица нет?!

Только сейчас Туманова заметила крайне измотанный и печальный вид Эжени.

– Давай я буду отвечать на твой шквал вопросов постепенно. У него получилось. Радуйся – ты будешь жить: «стирание» отменено. Кстати, твое благоразумное согласие остаться этому немало способствовало. В твоем присутствии он бы вряд ли смог это сделать.

– Сделать что?

Эжени колебалась. Сказать ей сейчас или не говорить? С одной стороны, сказать – значит, причинить ей нешуточную боль и напрочь лишить душевного покоя… Правда, ненадолго – только до завтрашнего утра, когда «стирание» начнет действовать, вычеркнув из ее памяти все, что связано с Данилом. С другой стороны, Кира будила в Эжени какую-то иррациональную злость. Ведь именно из-за нее теперь Данила не станет. Конечно, она-то в этом нисколько не виновата – Воронцов сам принял решение, но поди объясни это собственному отчаянно ноющему сердцу! И все же злость и боль по уходящему другу требовали сатисфакции. Пусть Кира узнает, на что пошел Данил ради ее спасения. Пусть поймет и оценит… Да, это жестоко, зато справедливо! И еще ей до боли было интересно посмотреть на реакцию Киры: стоила ли она такой жертвы? Будет ли ей действительно больно, или она все примет, как должное? Правда, и во втором случае уже ничего не вернуть и не переиграть, только горше будет стократ за напрасную жертву Данила. Зато она, Евгения Ермакова, будет знать. Да, надо сказать.

– Эжени! – потеряла, между тем, терпение Кира. – Сделать что?

– Заключить сделку с Меняющим.

– Какую? – Туманова, казалось, чуть сжалась, предвидя, что ответ ей очень не понравится.

– «Размен».

– То есть?

– Просто так «стирание» не отменить. По крайней мере, это утверждает Меняющий.

– И что он потребовал с Данила?

– Во-первых, деньги. Много денег. Он заплатил.