Валентина Май - Новый горизонт

– Кажется, я поняла, – наконец-то прошептала девочка.

Пилот не знал, о чём раздумывает маленькая странница, но даже защитные очки не скрыли перемен во взоре. Блеск в её глазах был выразительней любых ответов. На прощание пилот напомнил, чтобы впредь она была внимательнее на границе, и ещё долго глядел вслед удаляющейся золотистой точке, затем вернулся в клубящуюся пыль, где остался парашют.

С приближением отъезда всеобщая взволнованность быстро нарастала, проникая в каждый уголок долины и заставляя жителей вслушиваться в железный хор востока. Мир притих в преддверии прощального сигнала.

И однажды новый день начался с непривычного затишья. Только одинокий поезд, пересекающий Кальдеру, нарушил обманчивый утренний покой. Вскоре западная станция потонула в суете. Сегодня холмистые леса и берега озёр стали местом притяжения для каждого, кто хотел проститься с покидаемыми землями. Пилот поправил респиратор и вышел на платформу, где мимо проносились тысячи безликих, таких же, как и он. Поток будущих первооткрывателей, одетых в серые и чёрные комбинезоны, оживлялся яркими одеждами детей. Покидая станцию, толпа разделилась на маленькие группы, и голоса постепенно растворились в шуме леса.

Оставшись в тихом одиночестве, пилот неспешно шёл по берегу. Размышляя о грядущем путешествии, он наблюдал, как над спокойной водной гладью плывёт прозрачный пар. Пилот бывал здесь не столь часто, поскольку всё время проводил на восточном рубеже, где совершал множество коротких рейсов между поверхностью и городом, переправляя пассажиров или небольшие грузы. Он понимал, что, вероятно, больше не увидит эти земли, и хотел в последний раз пройтись по дорогим ему местам. Хотел запомнить мир таким, каким тот был на протяжении всей его пока не слишком долгой жизни длиною меньше трёх сезонов. Но у прогулки имелась и другая цель. Живописный путь привёл в оранжерейный комплекс.

Воспользовавшись шлюзом, он вошёл в один из куполов, где наконец-то смог вдохнуть без респиратора. Это место стало домом для нуждающихся в длительном лечении. Обитатели оранжерей вели обыкновенную размеренную жизнь, только регулярно посещали процедуры, в том числе сеансы кислородной терапии, и почти не выходили за пределы куполов, передвигаясь между ними по прозрачным переходам.

Не прошло и полминуты, как пилот увидел силуэт, возникший на пути. Ему навстречу шёл мужчина, в котором даже издали он сразу узнал друга.

– Заметил тебя на берегу. Боялся опоздать, – выдохнул литолог.

– Неужели ты решил, что я уеду не простившись? Позже заглянул бы и к тебе, – со сдержанной улыбкой объяснил пилот.

Они свернули на аккуратную тропу, обвивающую невысокие холмы. Разговор нередко прерывали оказавшиеся поблизости знакомые, которые при случае решили попрощаться и пожелать удачи в путешествии.

– Не пожалеешь, что остался? – наконец спросил пилот.

– Моё место возле Основания, – литолог был полностью уверен в своём выборе. – Я должен увидеть пробуждение. Стать тем, кто завершит этот долгий путь. Или же продолжит, – добавил он загадочно.

– Я бы тоже хотел его увидеть, – протянул пилот, будто друг не знал этого.

– Всё произойдёт нескоро, – уверил собеседник. – К тому моменту наверняка наладят связь, так что не пропустишь, – повернувшись к стеклянной стене купола, он задумчиво глядел на озеро и лес за ним. – А ты не пожалеешь, что лишил себя возможности увидеть последний век Кальдеры и выбрал бескрайнюю, но безжизненную пустошь?

– Ты знаешь, я всегда мечтал увидеть, что там, за пределом, – пилот поднял взгляд на монолит, чернеющий над облаками.

Несмотря на то, что друг оказался не готов покинуть дом сейчас, он всё же понимающе вздохнул. В последнем разговоре мужчины обошли едва ли не весь купол и остановились возле небольшого сада. Указав в просвет меж фигурно подстриженных деревьев, литолог сообщил:

– Он ждёт тебя. А меня ждёт лекция.

Они прощались, понимая, что если и встретятся когда- нибудь ещё, то пройдёт не меньше двух сезонов.

Тропа вывела пилота к краю купола, где ожидал глубокий старец. Его ослабленные ноги покрывал мягкий яркий плед небесного оттенка, а худые руки сжимали маску с фильтром. Похоже, он надеялся хотя бы на короткую прогулку. Для обитателя скованной земли его жизнь казалась необыкновенно долгой. Он не только пережил своих детей, но и стал старейшим человеком на планете. И в завершении пути с неугасшим интересом наблюдал за миром сквозь прозрачные стены своего последнего пристанища. Дыша с помощью кислородного баллончика, он задумчиво глядел во мглу северо-западной границы.