Валентина Май - Новый горизонт

– Каждое из таких колец по ширине сопоставимо с десятью обычными. Отсюда следует неутешительный прогноз. Будущий сезон продлится не менее столетия и станет последним для Кальдеры, – поначалу голос казался беспристрастным, но всё же его пожилому обладателю не удалось сдержать печальных нот. – У вас ещё есть время попрощаться с домом. Запомните его, прежде чем покинете, – виды на экранах сменились городскими новостями, но их уже никто не слушал.

Все понимали, что однажды этот день наступит, но всё же оказались не готовы услышать трагическую весть сейчас. Прежде каждый жил с уверенностью, что не застанет исчезновения Кальдеры. Это было лишь в необозримом будущем, за пределами их жизней. Но в тот день всё изменилось. Мрачное тревожное безмолвие поглотило города. Обеспокоенные и растерянные жители теперь иначе смотрели на восточную границу, понимая, что стоит подняться на поверхность, и пути назад не будет.

В долине не осталось неизведанных дорог, каждая была пройдена не раз. Излюбленные виды навсегда запечатлелись в памяти. Даже заброшенные улицы северо- западного города больше не хранили тайн. Казалось, мир закончился.

Путь быстро уводил всё дальше от беспечной юности, оставшейся в воспоминаниях лишь чередою мимолётных ярких вспышек. Но всё чаще за проблесками светлых впечатлений проступала тень тоски. Загадочное чувство ступало по пятам, пронзая созвучием восторга и печали каждый раз при взгляде на стены монолита, которые ничуть не изменились за пройденные годы. И в такие беспокойные минуты наблюдатель словно падал в омут смутных образов, которые не удавалось удержать хотя бы на мгновение, чтобы рассмотреть и осознать.

У каждого была своя дорога. В отличие от друга, начавшего исследовать всепоглощающую глыбу, светлоглазый мальчик нашёл путь, не только ведущий на поверхность, но и позволивший увидеть её с большей высоты.

Молодой пилот навсегда запомнил день, когда впервые оглядел свой дом с вершины монолита. Стоя на краю, будто на границе двух миров, он осознал, что Кальдера не настолько велика, как казалось в длительных походах по её холмистым землям. Растворяясь в приграничной мгле, леса и горы походили на размытый сон. Солнце вспыхнуло над пустошью, но мир внизу всё ещё скрывался в полумраке. Свет ярко отражался от вершины западной стены, превращая дымку в неосязаемое золото. Чувствуя тепло восхода, пилот предположил, что вместе с монолитной теневой границей, отступающей к востоку, где-то незаметной точкой плывёт и его собственная тень.

Наконец-то повернувшись навстречу солнечным лучам, он неспешно отдалялся от обрыва и взволнованно смотрел, как с каждым шагом за строениями порта открываются пустынные просторы. Подобно глади льда поверхность ослепляла отражением рассвета, и ничто не закрывало далёкий горизонт.

Пилот не сомневался, что не забудет это утро. Но здесь он не нашёл недостающего звена, которое могло бы дать покой, связав зовущий вдаль порыв и неразборчивые образы, рождённые мечтами. Теперь казалось, тайна, не дающая вздохнуть свободно, кроется за этой иллюзорной линией. И лишь за ней проявятся истоки неосознанной тоски, что напоминает о себе обжигающими вспышками. И он с нетерпением ждал дня, когда начнётся странствие.

Десятки ровных линий протянулись через пустошь и вдали сливались в одну ветку, устремлённую к востоку. Строительство рельсовой дороги велось на протяжении последних лет, но было далеко от завершения.

Севернее рельсов немалое пространство занимала стоянка сухопутных кораблей. Пилот прогуливался между тяжело гружёными машинами, ощущая себя так, будто бы находится среди огромных металлических домов. Близился волнующий момент, когда первопроходцам предстояло покинуть край скалы и отправиться в неизведанную даль, к которой прежде никому не удавалось подступиться, к землям первого сезона.

Долину наполнял тягучий гул подъёмной станции. Пассажирских лифтов порой недоставало, но и авиация не всегда могла справиться с потоком. И тогда у работников границы появился новый способ быстрого возвращения на землю. Вскоре и пилот опробовал этот необычный и небезопасный путь. Но не столько из необходимости, ведь он всегда имел возможность спуска в нижний порт на винтокрыле.

В тот день он долго стоял на краю площадки, выступающей над пропастью. И наконец преодолел разделяющую грань, где страх решающего шага сменился восторгом свободного падения. Только что он находился на вершине, но вмиг был поглощён тенью рубежа. Прыжок стал мгновением свободы в кольце каменных оков. И вскоре белая точка парашюта спустилась на восточные серые холмы. После того дня он не единожды испытывал это поразительное чувство, близкое к полёту, с каждым разом смелее шагая в пустоту.