Юрий Кривенцев - Пентакль. Пять повестей

Пора!

Она сделала шаг, и тут же пошел мелкий летний дождичек. Девушка криво усмехнулась: «может и впрямь – хорошая примета, для меня».

Внутри тот же полумрак, довлеющий, наседающий на крохотные свечные огоньки. Образа, ларец с мощами – все на месте. Только народу на этот раз чуть побольше.

Служба в самом разгаре.

Смиренно склонив голову, вдыхая запах ладана, слушая песнопения, Елена сомкнула веки и попыталась войти в то состояние транса, что и в прошлый раз.

Минута, другая…

Получилось!

Некая сила охватила ее извне, смяла, сокрушила, присматриваясь, оценивая, требуя чего-то. Вновь жаркое раскаяние за совершенное преступление переполнило чашу чувств, хлынуло через край, принося покой, облегчение.

Девушка поднесла пальцы ко лбу, пытаясь осенить себя крестным знамением, но трепещущее сознание отключилось прежде, чем она успела взмолиться о прощении.

Прошлое, то, которого не было.

Лето – лучшее время для ребенка. Она – девятилетняя девчушка, играет на полянке, на краю обширного пшеничного поля. По другую сторону простирается светлый сосновый бор.

Высокий зеленый травяной покров изобилует разнообразными полевыми цветами: золотыми лютиками, голубыми васильками, розовым клевером, высокими пурпурными свечками Иван-чая.

В душе парадоксальная смесь блаженного покоя и легкого восторга от полноты счастливого детского бытия.

Тишина. Только далекая звонкая трель жаворонка в лазурной выси и стрекотание невидимых кузнечиков.

Рядом носятся стрекозы, ярко-изумрудные красавицы с почти незаметными в движении эфирными крылышками.

Девочка плетет венок из ярких желтых одуванчиков. У нее получается. Еще парочка стежков, и «шедевр» готов.

Она надевает незатейливое украшение на голову и бредет в сторону лесочка. Ее будто манит что-то вглубь обширного тенистого царства. Леночка улыбается, с наслаждением вдыхая ни с чем не сравнимый свежайший аромат бора.

Вдалеке чуть слышится легкий шум журчания воды. Она идет в направлении звука, который становится все громче. Подгоняемая любопытством девчушка продирается сквозь заросли лещины и замирает от восторга, всем своим маленьким естеством чувствуя, что столкнулась с небывалым.

Вроде бы – обычный дикий ручей, но от его кристально чистых вод исходят незримые флюиды благой силы, святости, чего-то неземного. Кажется, что эта маленькая речушка спустилась с самого неба.

С опаской разведчица ступает ближе, на самый край пологого, поросшего буйной травой бережка. Что-то отвлекает зоркий взгляд. Она смотрит вниз и содрогается от омерзения: у самой воды, рядом с ней, замерла серая отвратительная, усеянная бородавками жаба. Ее выпуклые гляделки гипнотизируют пришелицу.

Брр…

Внутри поднимается что-то дикое, жестокое, и она, не раздумывая, давит животное ногой. Из-под голубенькой детской босоножки расползаются кровавые ошметки того, что секунду назад дышало.

Ледяное дуновение. В голове мутится, и девочка вдруг слышит наполненную светлой мощью чужую мысль:

«ЛЮБОЕ СУЩЕСТВО, ПРЕКРАСНОЕ И ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ, ЮНОЕ И ПРЕСТАРЕЛОЕ, ИМЕЕТ РАВНОЕ ПРАВО НА ЖИЗНЬ».

В тот же миг маленькая нога поскальзывается на влажной траве, и она падает в воду.

Тело мгновенно коченеет от ледяной влаги. Поток, бывший ранее спокойным, вдруг становится бурным, кипящим, он стремительно несет пленницу куда-то, все ниже, дальше от родных мест. Окружение постепенно меняется, становится страшным: небо затягивает пугающей беспросветной мглой, голые склизкие берега утыканы высохшими колючими остовами мертвых белесых деревьев, чистая вода превращается в струю густой серой грязи, которая влечет несчастную все дальше…

Впереди слышится шум, все ближе, громче.

Последний изгиб слякотной стремнины, и она с содроганием видит перед собой водопад, точнее – грязепад. Он уже рядом. Спасения нет. Еще секунда, и бедняга летит в темную бездну, которой не видно конца.

Жива.

Вновь холодный пол храма.

Голоса:

– Иш-ш, сморило. Х-хилая де-ева.

– С-смотри, вроде окле-емалась.

Она открывает глаза, и сердце обреченно бухает в груди.

Не получилось.

Одного взгляда достаточно, чтобы понять: это не ее родина.

Различия налицо. Купол храма превратился в четырехгранную пирамиду, людские голоса имеют странный непривычный говорок со своеобразным еканьем и заметным акцентом на шипящих звуках.