— Эйнштейн считал, что скорость света — предельна для материальных тел, — парировал Марфин.
— Согласен, — Рубинштейн и не пытался продолжать спор. — В принципе, Будущее для нас с тобой сейчас сжато в точку, а если где-то на его Бесконечности произойдёт техническая революция в темпоральной кинетике, за нами точно могут прилететь из какого-нибудь ХХХ века. Хотя бы ради любопытства…
— Сюда от нас — дальше, чем до ХХХ века, — подытожил Марфин. — Поэтому с ними нам будет легче договориться…
— Ладно, заболтались мы! — прекратил их разглагольствующее разгильдяйство Рубинштейн. — Переодеваемся!
…Совершенно невидимый со стороны аппарат медленно опустился до крон деревьев из близлежащей рощи. Инфракрасный локатор не видел в радиусе километра ни людей, ни крупных животных. Учёные спустились по гравитационному трапу на землю и внимательно осмотрелись.
Лавровая роща была безлюдна. Лениво пели редкие, уставшие от жары птицы, расслабленно жужжали насекомые. Рубинштейн поправил на своём плече котомку, в которой лежала замаскированная под чёрствую краюху мацы видеокамера.
— В какую сторону идём? — на всякий случай на западном арамейском, который он неплохо знал, спросил Марфин.
Рубинштейн показал рукой.
— Три километра отсюда, — ответил он тоже на древнееврейском, но уже на восточном его диалекте. — Будем идти молча, особенно среди людей. Лучше не привлекать к себе их лишнего внимания.
Он послал Машине Времени телепатическую команду пока убрать свой гравитрап.
— Идём! — сказал Рубинштейн решительно и сам первым пошёл вперёд. — У нас с тобой на все наши дела есть почти сутки. Если не уложимся в этот контрольный срок, и не вернёмся, машина улетит в Будущее самостоятельно. Без нас…
— Куда-нибудь она точно попадёт, — буркнул Марфин, двинувшись за командиром. — Как и все предыдущие…
Они покинули рощу, так никого в ней и не встретив, вышли на истоптанную босыми ногам, обувью, и избитую колёсам дорогу, и направились в сторону, указанную Рубинштейном. Попадавшиеся им навстречу люди не обращали на них никакого внимания, подтверждая правоту историков Будущего, оформлявших их внешний вид. На исследователей не оглядывались, их не окликали, проявляя к ним утешающее безразличие.
Пройдя между облезлыми холмами, они наконец увидели то, что здесь и искали.
— Голгофа… — тихо сказал Рубинштейн. — И распятия. Ради одного из них мы сюда прилетели…
Они медленно шли, хорошо играя праздное любопытство, и внимательно вглядывались в кресты на холме. Шли они с противоположной стороны, поэтому по а не видели самих распятых. Метрах в ста от конечной цели своего дальнего путешествия они стал обходить жертвенный холм. Охранявшие место публичной казни стражники прятались от жгучего солнца в тени навеса.
Опасливо на них поглядывая, гости из Будущего на какое-то время отвлеклись от того, ради чего прибыли сюда. Стражники, привыкшие к праздно-шастающим, занимались своими делами, во что-то играя, и Марфин первым вспомнил о том, ради которого они здесь.
Он посмотрел и внезапно замер на месте. Рубинштейн, пока ничего не понимая, сначала увидел его удивлённое лицо, а уже потом — ближайшее распятие…
Он тоже встал, как вкопанный. Некоторое время они заторможено смотрели на того, кто был прибит к кресту.
— Вот этого у нас там никто не мог предположить… — тихо сказал Марфин. — Даже ради разнообразия. Есть версия с реальным прототипом, есть — с собирательным образом, но чтобы ТАКОЕ…
— Ты что-то говорил недавно про Эйнштейна… — шёпотом намекнул Рубинштейн на английском, не боясь быть услышанным стражниками, которые находились достаточно далеко.
— Инопланетянин… — вздохнул Марфин. — Каким ветром его сюда занесло и зачем?..
— Либо это миссионер — одиночка, либо он хотел поделиться с нами знаниями своей цивилизации. То и другое в это время каралось…
— Он безнадёжно мёртв… — с грустью сказал Марфин, внимательно вглядываясь в гостя из Космоса. — Его убили только за то, что он желал нам какого-то Добра в его понимании этого. И именно поэтому он, похоже, пришёл сюда без оружия…
— А остальные?.. — Рубинштейн посмотрел на пустынное небо.
— Может, он специально прилетел один. Не думаю, что свои его просто бросили на погибель.
Марфин осторожно посмотрел на увлечённых азартом игры стражников и достал из котомки мацу-видеокамеру.
— Мне это запечатлевать?..
— Снимай. — Рубинштейн тоже оглянулся на безразличную ко всему, кроме своей игры на деньги своего жалования, охрану. — Только захвати все кресты, так будет убедительнее и достовернее.
Читать дальше