Владимир Васильев - Сокровище «Капудании»

Разумеется, у кассатов свои представления об опасности. Но уверенность приятеля невольно передалась и Ральфу.

«Позову принца с капитаном, – подумал он. – В дом лезть я не уговаривался, вдруг этого делать нельзя. Да и вместе как-то… не так страшно».

Ральф вернулся к дальнему углу и, не выходя на улицу, призывно махнул рукой. Его поняли верно: спустя считаные секунды через забор ловко перебрался Александр, а следом и Фример. С куда меньшей из-за его комплекции ловкостью, но все равно быстро и решительно. Оба бегом пересекли улицу и юркнули в щель, где скрывался Зимородок.

– Там балкон, – лаконично доложил результаты разведки Ральф. – Дверь, насколько я видел, открыта.

– Отлично! – прошептал Фример. – А где ваша киска?

– В кустах. Во-он там.

Ральф уже устал объяснять, что его приятель – не кошка и вообще не зверь, однако понял, что упрямство Фримера практически безгранично, и с этим проще примириться, чем вновь и вновь переубеждать старого капитана.

Кассат очень кстати выглянул, слабо шевельнув дикую виноградную лозу.

– Ведите! – скомандовал принц. – Ненавижу тянуть!

Перед балконом Александр и Фример замедлились. Капитан, придерживая рукой треуголку, задрал голову. Что-то высматривал.

– Детская задача, – хмыкнул принц и вдруг, совершенно неожиданно, подпрыгнул. Уцепился одной рукой за край балкона, но не точно над собой, а чуть отведя руку в сторону, отчего плавно качнулся в направлении стены дома. Следующим движением он ловко оттолкнулся от подоконника ногой, словно от ступеньки, качнувшись теперь в противоположную сторону, гораздо сильнее. Теперь настал черед второй руки – ею Александр уцепился уже не за край балкона, а заметно выше – за перила, к счастью успешно выдержавшие его гимнастические экзерсисы. Завершающим движением принц перебросил тело через балконное ограждение и мягко финишировал на полусогнутых ногах. Всю эту с виду несложную связку он выполнил очень изящно и даже как-то небрежно, но Ральф, не раз лазавший на корабельные шеглы, прекрасно представлял какая для этого необходима сила и ловкость.

– Ничего себе! – опешил капитан Фример.

Понятно было, что подобной прыти от племянника он никак не ожидал.

Однако бывалого вояку-капитана трудно было лишить душевного равновесия надолго. В следующий миг он все так же негромко велел Ральфу:

– Ну-ка, помоги мне!

И в свою очередь уцепился за край балкона.

При его росте даже прыгать особо не пришлось, но Зимородок всерьез обеспокоился как бы несчастный балкон не обвалился от неслабой нагрузки.

К счастью и балкон выдержал. Фример по примеру Александра воспользовался подоконником как первой ступенькой, а в качестве второй Ральф подставил собственное плечо. Весил капитан немало, пришлось поднапрячься.

Оказавшись на балконе Фример, недолго думая, перегнулся через перила, дотянулся до руки Ральфа и попросту выдернул его наверх, словно поплавок из воды. Видимых усилий не прилагая. Все-таки он был невероятно сильным человеком, невзирая на тучность и возраст. Вполне вероятно, в молодости Фример мог потягаться силушкой с первейшими верзилами Альбиона. Будучи в Саутхемптоне Ральф не раз бегал на публичные выступления борцов-тяжеловесов и вполне представлял себе чего стоит подобное упражнение.

– Тихо! – вполголоса скомандовал Александр.

Никто и не думал шуметь.

Ральф глянул вниз, на кассата. Тот кротко сидел на земле перед балконом, поставив ступни передних лап вплотную одна подле другой – можно было не сомневаться, что до их возвращения с места он не сдвинется. Тревоги кассат по-прежнему не выказывал.

Капитан Фример взял в правую руку обнаженную шпагу, а в левую – один из пистолетов, и решительно шагнул к приоткрытой двери.

«Сдается мне, – подумал Ральф с сомнением, – шпага – не лучшее оружие для помещения».

Он добыл из-за голенища матросский нож – длинный для ножа, но заметно более короткий, нежели шпага. Вот это было оружие как раз для свалки в ограниченном пространстве, неоднократно доводилось убеждаться в этом во время потасовок в кабаках и тавернах или на тесных городских улочках.

Александр вооружаться не стал, хотя пистолет у него имелся. Ральф отметил это вторично и вторично удивился – но теперь уже в меньшей степени.

Дверь, слабо скрипнув, отворилась и пропустила их в загадочный дом, в царящую внутри неверную полутьму.

Глаза к ней быстро привыкли.

Когда-то комната была спальней – большую ее часть занимала просторная кровать, покрытая истлевшей от времени постелью. На стенах виднелись пыльно-серые лохмотья, кое-где отставшие, кое-где полуотодранные и завившиеся колечками. Что было изображено на двух картинах, забранных в резные рамы, понять было уже невозможно, смутно угадывались какие-то разводы, не более. Дверь спальни была плотно закрыта.