Владимир Васильев - Сокровище «Капудании»

– Мне тоже бросилось в глаза определенное сходство, – согласился Ральф. – Однако я не рассмотрел ничего, кроме глаз, сабли, одежды и башмаков.

– Ну, да, на этот раз плащ был запахнут, – подтвердил Фример. – Однако, что он там нес о картинах, а? Святой Аврелий, он ведь мог нас зарубить, пока мы барахтались у лестницы!

– Хотел бы зарубить – зарубил бы, – Александр зябко пожал плечами.

– Черта с два! – безапелляционно и весьма непоследовательно заявил капитан. – У меня был наготове пистолет!

– Я рассмотрел кое-что еще, господа, – мрачно вставил Ральф. – Дыру в плаще. Мне кажется, это дыра от пули, причем свежая. Боюсь, не помог бы ваш пистолет, капитан, пожелай этот… – Зимородок запнулся, подбирая слово. – Пожелай этот черный напасть.

– Действительно, – Александр склонялся к той же мысли. – Он хотел предупредить нас, а не убить. И предупредил. Взглянем на картины?

Все трое одновременно повернули головы в сторону кухни. Оттуда не доносилось ни звука.

– Пожалуй, – согласился Фример. – Только что на них глядеть?

Принц не ответил. Не убирая шпаги, он шагнул к лестнице и поставил ногу на нижнюю ступеньку.

Картины они долго осматривали, чуть ли не обнюхивали, предварительно сняв со стен и снеся в одно место. Все четыре, по паре из каждой спальни. Ральф последовательно протер их носовым платком капитана Фримера, пожертвованным ради такого важного дела. Однако тщетно: на картинах проступили из-под напластований пыли посредственные пейзажи, и только.

Не было никаких знаков или меток и на оборотных сторонах, тех, что прилегали к стенам. И на рамах не нашлось никаких знаков. Однако стоило вынуть первую же картину из рамы и Александру сразу же захотелось крикнуть: «Горячо!»

Между плотной основой рисунка и задней стенкой, сработанной из тонкого дерева, крылся плоский квадратик из незнакомого полупрозрачного материала. Материал был гибким, словно бумага, но гораздо более упругим и прочным. Александр взглянул на свет – на квадратик кто-то нанес россыпь штришков и точек, на первый взгляд совершенно беспорядочную.

Повинуясь внезапному озарению принц велел Ральфу:

– Вынимайте вторую!

Тот повиновался и спустя неполную минуту протянул Александру второй полупрозрачный квадратик.

Он ничем не отличался от обнаруженного ранее, только штришки и точки на нем располагались иначе.

Еще через пару минут квадратиков в руках Александра было четыре.

– Вот и все, господа! – довольно произнес принц. – Осталось только совместить квадратики, правильно расположив их при этом, и взглянуть сквозь них на что-нибудь достаточно яркое, на солнце или горящую лампу. Я читал о подобных трюках.

– Тысяча чертей, – пробурчал капитан Фример. – Какие сложности! А нельзя было просто спрятать тут добрую карту?

– Откровенно говоря, нынешний вариант также не представляется мне слишком уж сложным, – заметил Александр. – И наше счастье, что все четыре квадратика Леро спрятал в одном и том же доме. Мог ведь и на разных берегах Эвксины – одну тут, вторую в Колхиде, третью в Тавриде, а четвертую и вовсе где-нибудь в Родопских горах. С ног бы мы с вами сбились, уверяю!

– Погодите, принц, – вмешался Зимородок. – А вы уверены, что таких пластинок должно быть четыре? Вдруг больше? Пять, шесть? Или все десять?

– Полной уверенности, разумеется, быть не может, но обыкновенно подобный крипт подразумевает баланс между числом сторон (или, если угодно, углов) каждого фрагмента и числом фрагментов. У квадрата четыре стороны. У нас четыре квадрата. Баланс соблюден. Осталось правильно совместить крипт.

– Что значит – правильно совместить? – не понял Фример.

– Правильно расположить фрагменты, – пояснил Александр. – Как видим, каждый из четырех фрагментов может быть ориентирован восемью различными способами.

– Восемью? Хм… А не четырьмя? – засомневался Фример. – Это же квадраты, вы сами говорили, что у них только четыре стороны… А, понял! – толстяк хлопнул себя по лбу. – У квадрата кроме четырех сторон есть еще лицо и изнанка!

– Верно, дядя, вы попали в самую точку.

– Дайте-ка мне этот ваш крипт! – азартно сказал капитан, протягивая руки.

Александр с усмешкой уступил ему квадратики со штрихами. Фример некоторое время тасовал их и так, и эдак, словно карточный шулер, и ежесекундно пытался разглядывать полученный крипт на просвет.

– Тысяча чертей! – выругался он вскоре. – Слишком темно, ничего не видно!