Кристофер Прист - Архипелаг Грез (сборник)

Все эти вопросы спровоцировала своим появлением нежданная гостья. Оставался и еще целый ворох неразгаданных тайн.

Катарийцы . Кто за кем наблюдает? Раньше он как будто бы знал ответ, теперь уже допускал и обратное.

Юная катарийка . Кто он для нее? Сторонний наблюдатель, укрытый от глаз, которого не принимают в расчет? Важный участник, без которого ритуал не продолжат?

Решая дилемму между свободой выбора и предопределенностью, Ордиер постепенно пришел к выводу: как ни парадоксально, единственное и неколебимое, что есть в этой схеме – молодая катарийка.

Одно было ясно наверняка: когда бы он ни поднялся на башню, намеренно или под влиянием момента, если он окажется там и приставит бинокль к щели в стене, то по какой-то неведомой причине или целой их совокупности юная катарийка будет его поджидать – и ритуал возобновится.

Выбор за ним. Больше не обязательно лезть в тайную нишу. Действо закончится, только если он так захочет.

Без дальнейших колебаний Ордиер вернулся в дом, нашел бинокль и полез по крутому каменистому склону вверх, к башне.

Пройдя немного, он развернулся и пошел назад, пробуя на вкус недавно приобретенное свободомыслие. На самом деле Ордиер просто решил захватить детектор. Сунув его под мышку, он покинул жилище и направился к воротам.

Через пару минут Ордиер был уже у подножия башни, моментально взлетел по ступенькам и ринулся к скрытой нише. Но сначала он отложил на пол детектор и взял в руки бинокль, чтобы внимательно рассмотреть, что творится у него дома.

На подступах к дому все оказалось пустынно, как и отрезок дороги на обозримом пространстве. И даже облачко пыли вдалеке не выдавало присутствия автомобиля. Тогда он стал прочесывать всю видимую часть хребта, выискивая Луови, – и никого не заметил, хотя и допускал, что она по-прежнему где-то там бродит.

Ордиер отступил от стены, протиснулся меж двух выступающих плит и шагнул в нишу. В нос ударил удушающий аромат лепестков. Этот запах рефлекторно будил в нем ассоциации с нежной девой из ритуала, с таинственной слежкой, с подглядыванием и запретными удовольствиями.

Он положил бинокль на приступок и достал из футляра детектор. Выждал немного, морально готовясь к тому, что сейчас обнаружится: если в камере вдруг найдутся «стекляшки», тогда катарийцам о нем известно, причем уже давно.

Наконец Ордиер взял в руки детектор, выдвинул до упора антенну и щелкнул переключателем. Воздух прорезал оглушительный вой, и прибор тут же смолк. Трясущимися пальцами Иван потрогал антенну, встряхнул аппарат, но тот молчал. Ордиер в замешательстве потер клавишу выключателя, пытаясь понять, что не так.

Тогда он вынес прибор на свет и снова включил. Обычно когда прибор засекал где-то трансмиттеры, он издавал уловимый человеческим ухом звук, а на боковой части корпуса высвечивались лампочки, и оживала шкала. Светодиоды горели, хотя и тускло – наверное, так казалось из-за слепящего солнца, а вот стрелка замерла на нуле. Динамик молчал. Ордиер снова встряхнул детектор, но стрелка не сошла с мертвой точки.

Наконец он додумался проверить зарядку. Так и есть – аккумуляторы сели.

Проклиная себя за забывчивость, Ордиер отложил бесполезную вещицу на ступеньки. Теперь встала другая проблема: либо это место напичкано «стекляшками», либо нет. Внезапный всплеск шума, возможно, был вызван динамической перегрузкой от их переизбытка – или просто являлся последним всхлипом умирающих батарей.

Ордиер вернулся в тесную нишу и снова взял в руки бинокль.

Везде лежали лепестки катарийских роз. Если в обычные дни в проем заметало от силы несколько штук, то сегодня он был ими забит. Ордиер принялся торопливо их разгребать. Теперь ему было без разницы, куда они упадут, внутрь стены или вовне. Он сгребал их пальцами и сталкивал с уступа ногами. Вокруг распространялся терпкий аромат лепестков, и с каждым вздохом Ордиер возбуждался все больше, нарастало желание, доходя до мучительной тяжести в паху, кружилась голова.

Давным-давно, в первый раз, когда он только попал в эту скрытую нишу, здесь тоже было полно лепестков. Правда, в ночь накануне дул сильный порывистый ветер. Наверное, их нанесло совершенно случайно. А что же вчера? Дул ли ветер?

Ордиер встряхнул головой, пытаясь согнать с себя сонную одурь. Утро выдалось сумбурным, да потом эта Луови, да еще разряженные аккумуляторы. Лепестки…

В тайном убежище было темно и душно, словно против Ордиера ополчились какие-то высшие силы. И что-то подсказывало, что он знает, кому принадлежат эти высшие силы, кому они повинуются.