Виталий Забирко - Статус человека

Вначале идти было тяжело, ноги глубоко увязали в песке, но затем Донован выбрался на тырпчан, голым асфальтовым хребтом выступавший из песка, и теперь только ветер, парусом раздувавший куртку, мешал продвижению.

"То, что ты ничего не можешь, ты должен забыть, - говорил он себе. - И не просто забыть, но и должен что-то делать. Что именно? Не распускай нюни. Во-первых, немедленно вывести Айю из Города. Во-вторых... Во-вторых, сесть и хорошенько подумать. Хорошо подумать, что же я все-таки могу... Но сначала Айя... - Он вздрогнул. - Нет. Сейчас самое главное - чтобы не догнали. Чтобы спохватились как можно позже и не догнали, не вернули".

Донован остановился и обернулся. Прошел он уже километра два, Купол еще виднелся на горизонте ярко-зеленой букашкой среди вертикальных хвостов крутящегося песка. "Хорошо, - подумал он. - Хорошо... - И тут сердце екнуло. Купол вдруг смялся, словно сорванный ветром, и исчез. - Не успел я, значит..." Он в надежде оглянулся. Спрятаться было негде. Представил, как Ратмир с Феликсом в спешке собирают Купол, укладывают его, задраивают фонарь "богомола" и устремляются в погоню. Что-то долго, долго вы там собираетесь... Донован пристально, защищая рукой глаза от песка, всмотрелся в горизонт. Хоть бы полетели в сторону Деревни - может, он успел бы уйти в пески...

Песок сверлом пробил брешь в его ладони и впился в глаза. Донован зарычал от боли и, спрятав голову на груди, стал лохматым краем куртки выуживать песок из-под век. "Ну и правильно. Так тебе, дураку, и надо. Нечего в пустыне таращиться, как баран на новые ворота..." Он поднял слезящиеся глаза и увидел, как на горизонте медленно раскручивается черный смерч, а прямо над ним уползает в небо серебряная, мигающая сквозь песочные вихри, точка десантного бота. От неожиданности он выпрямился, снова широко открыл глаза, и ветер опять швырнул в них горсть песка.

Вот даже как, ошарашенно подумал Донован и опустился на песок. Из зажмуренных глаз по щекам катились слезы и застывали песчаными сталактитами. Улетели. Совсем улетели. Как это там сказано в Положении КВВЦ - категорически запрещается некомпетентным лицам вмешиваться во внутренние дела внеземных цивилизаций? А эти самые компетентные лица прибудут только через два месяца... Но здесь уже ничего не будет. И никого. Ему вспомнились чуть ли не настежь открытые двери Купола. "Какие вы все добрые - оставили меня, чтобы я мог спасти Айю. Добренькие. Да не для меня будьте вы добренькими! Будьте добрыми к Сказочному Королевству, не бросайте его так!"

В Город он вошел уже под вечер. Защитного шлема на нем не было - он еще в лабиринте отдал его Айе, - и теперь приходилось остерегаться каждого угла. Глаза опухли, он все время щурился, моргал и почти ничего не видел. Тем не менее его ни разу не обстреляли. Раза два где-то за руинами начиналась перестрелка, и он даже попался на глаза человечку, который, пригибаясь, пробирался по гряде из обломков. крупноблочной стены с гнутыми прутьями арматуры, но человечек только скользнул взглядом по Доновану, как по пустому месту, и скрылся в густой тени развороченной подворотни. Похоже, что народец просто не считал интересным играть с ним.

Испытательный полигон, подумал он и скрипнул зубами. Была у Кирша такая песня...

Донован с большим трудом разыскал вход в лабиринт. Улицы, по которой они проехали утром, уже не было; на месте перекрестка, где Айя заметила застывшего кибера, дымился горячий кратер и едко пахло пережженным железом. Донован обошел кратер стороной, прикрываясь от жара рукой и чувствуя, как под ним шипят и трещат силицитовые подошвы. Только бы она не вздумала снять шлем, только бы!..

- Айя! - закричал он еще у входа в лабиринт, но звук его голоса не раскатился эхом, а утонул, как в вате. - Айя, где ты? Это я, Донован, отзовись!

Он вбежал в зал, где стоял развороченный синтезатор и где он оставил Айю, и, тяжело дыша, остановился.

-Айя...

Зал был пуст. Он растерянно огляделся.

- Ах, ты...

Донован изо всей силы пнул ногой стул. Стул отлетел, как картонный, ударился о стену и покатился назад. Внутри у Донована словно что-то оборвалось, злость пропала, и стало пусто. Бездонно пусто. Он тяжело, безразличным взглядом обвел зал, поднял стул и сел. Зачем ты ушла отсюда, Айя? Перед воспаленными глазами песчаными вихрями заплясали желтые круги, и Донован почувствовал, как боль начала толчками расходиться от глаз по всей голове. Он провел ладонью по лицу. Лицо было иссечено, залеплено песком; волосы представляли собой спутанный, жесткий, проволочный парик. Даже не смахнув песок, он начал массировать виски, но это не помогало. Боль ползла по телу, переливаясь вместе с кровью, затыкала уши шипящими тампонами, и он не услышал, как за спиной кто-то подозрительно закопошился.