Виктор Каика - Тест Тьюринга

Саша тоже улыбнулся и услышанное молча переиначил на свой лад: «А отсутствие сознания превращает человека в бота». Он живо представил себе, как должен выглядеть шестидесяти четырёх кю-битный квантовый процессор: сидят шестьдесят четыре мужика перед шестьюдесятью четырьмя интерферометрами и пялятся на пролетающие через них фотоны. А ведь наблюдателей ещё как-то надо объединить одной программой и учесть в её логике. При этом один не выспался, и у него слипаются глаза; другой повздорил сегодня с женой и не может больше ни о чём думать. «Смешно», – подвёл он черту под своей мыслью, а Миша тем временем продолжил.

– Тоже самое происходит и с электроном. Ведь понимаешь, что интересно в квантовой физике – при отсутствии наблюдателя маленький электрон, весь, один, проходит через всю огромную кристаллическую решётку сразу! Через весь её объём одновременно! То есть ток из одного единственного электрона идёт по всему проводнику, по всей длине замкнутой электрической цепи! Понять этого невозможно, но это так. И это очень важно. Важно, потому что именно это и стало ключом к созданию нашей технологии.

Всё это Саше было понятно, лишь только внезапно ставшее волшебным слово «наблюдатель» не переставало манить его к себе приятной любопытной мыслью и продолжало откуда-то из закоулков стека настойчиво моргать, напоминая о себе высоким приоритетом красного цвета, но Миша вдруг резко сменил тему.

– А ты в курсе, что все интегральные микросхемы до сих пор имеют лишь один полупроводниковый слой? Другими словами, все они однослойные. Причина такого построения кроется в выделяемой ими тепловой энергии, которую нужно отводить от токопроводящих участков кремниевой пластины. Даже наличие всего лишь двух слоёв в кристалле микросхемы гарантированно будет приводить её к перегреву и тепловому пробою. По этой же причине разработчики больших интегральных схем упёрлись в предел тактовой частоты процессоров – чем выше частота, тем больше они нагреваются.

Но оказалось, что всех этих проблем лишены созданные нами микросхемы, способные работать на электрическом токе, состоящем из одного электрона. Они вообще не греются! – рассмеялся Михаил. – И вот результат, – он снова обвёл руками и глазами окружающее пространство. – Мало того, что наши кристаллы многослойные, так их ещё и легко оказалось каскадировать, причём в режиме hotplug, то есть не выключая компьютера. Это позволило нам легко и быстро наращивать его вычислительную мощность, не прерывая выполняемых им задач.

Но и это ещё не всё… Знаешь, в ядерной физике существует понятие критической массы вещества, когда в нём начинается цепная реакция. На самом же деле, речь, конечно же, идёт не о массе, а о количестве атомов, сосредоточенных в одном месте, кардинально меняющих свойство материи. В марксистско-ленинской философии это явление объясняется законом диалектики (одним из трёх) – переходом количества в качество. Так вот. Когда мы создали и стали эксплуатировать наш компьютер, то в процессе наращивания его мощности в кокой-то момент столкнулись с таким же переходом – с ещё одним, доселе неизвестным, квантовым парадоксом. Его суть заключается в том, что если виртуальный мир окажется способным выработать достаточно энергии, он сможет стать полностью независимым от породившего его мира!

Услышав такое, Саша весьма удивлённо посмотрел на собеседника, но снова промолчал.

– Так вот, – продолжил Миша. – На данный момент, то что ты видишь, есть уже полностью параллельный мир! И эксперименты показывают, что он продолжает существовать даже тогда, когда мы полностью обесточиваем наш компьютер! Но опять же, с единственным условием, и как не трудно догадаться, этим условием – как говорят математики, необходимым и достаточным – оказалось всего лишь наличие наблюдателя!

«Не наблюдателя, а его сознания», – подумал Александр, вытаскивая из стека памяти пульсирующую мысль.

В это время в дверь тихонько постучали.

– Да-да, войдите, – произнёс Михаил, обернувшись.

Дверь открылась, и в комнату вошла девушка.

– А вот и наша наблюдательница, – прокомментировал её появление хозяин кабинета и улыбнулся.

Однако улыбка эта Саше показалась немного грустной. Он перевёл взгляд на вошедшую и замер от в момент охватившего душу восторга. Нельзя сказать, что девушка была идеально красива, но в ней было всё, что Александру нравилось и привлекало в великой игре единства и борьбы противоположностей: черты лица, глаза, пропорции тела и главное – движения. По его представлениям о прекрасном, это была абсолютная грация.