Владимир Хабаров - Прерванный контакт. Фантастика

Миг, когда каргал повёл головой, Ксана уловила с запозданием. Веко тяжело, с усилием, поднялось, и на неё уставился глаз с удивительно голубой радужкой и чёрным как бездна зрачком. Какие-то доли секунды и пространство вокруг неуловимо изменилось, наполняясь флюидами мольбы о помощи, а возникшая из ниоткуда эманация чужой боли впиталась в девушку, словно вода в песок.

И девушка сдалась, не выдержала. Уселась там, где стояла, поджав под себя ноги, закрыла глаза, расслабилась… вскинула руки, вычерчивая руны исцеления. Воздух тотчас загустел, две энергии, невидимые обычному зрению, сшиблись в эфире, закрутились в вихре противоборства, порождая далеко идущие волны.

Высоко в горах знахарка поморщилась от внезапно нахлынувшего бессилия, села на траву, недоумевая, откуда пришел всплеск негативной энергии. Что за напасть?

По времени схватка продолжалась не так уж и долго, однако сил забрала у Ксаны более чем. Победа да, оказалась за ней: боль ушла, рана у каргала затянулась, но и противник преподнёс сюрприз – обморок накрыл девушку без предупреждения, быстро и глубоко.

Покой и темнота. И апатия – ничто не волнует и ничего не надо, впереди только вечность… Болезненная улыбка торжества застыла на губах налётом холода необратимости.

Слабые колебания, внезапно, прошили тьму, с каждым вздохом усиливая амплитуду. Ветер? Откуда ему здесь взяться, в сумеречном мире? Явление столь абсурдное и невозможное, как и гибель мироздания.

Сознание вернулось из стазиса, заставив Ксану широко открыть глаза, запахи повседневности такие знакомые и родные потоком ринулись внутрь, пробуждая желание к жизни. Ветер стих на полувздохе – крыло птицы остановилось, не долетев до лица Ксаны.

Заметив, что она очнулась, каргал, мягко переступая лапами, приблизился настолько, насколько это было возможно, повернулся боком и присел:

«Садись!»

Словно во сне, Ксана встала, подошла – даже прижавшись к земле, птица была лишь немного ниже. Пуховое оперение с прослойками шерсти на вид жёсткое, оказалось бархатистой на ощупь, и совсем не кололась, когда девушка с опаской прикоснулась к шее. Каргал нетерпеливо шевельнулся.

«Живее! Время уходит…»

Понукание возымело действие как удар кнута. Стараясь изо всех сил, Ксана взгромоздилась на шею, вцепилась в неё руками, выдохнула, напряглась. Каргал подпрыгнул, взмахнул крыльями и, держась подальше от кустов и деревьев, начал подниматься вверх. Поймав восходящий поток, заскользил в парение, купаясь в прохладных струях воздуха.

День неумолимо таял. Розовый диск светила уже больше, чем наполовину скрылся за горизонтом, подсвечивая редкие облака. У девушки захватило дух от красоты заката, а учитывая, что она наблюдала это с высоты птичьего полёта, восхищение увеличилось вдвойне. Картинка глубоко врезалась в память, обещая появляться тихими зимними вечерами и радовать яркими сочными красками.

Далеко внизу заблестела ниточка реки и параллельно ей, на берегу – маленькие, будто игрушечные, домики поселения.

Оттуда несло гарью.

Вряд ли это почувствовалось бы на такой высоте, но Ксана уловила, дар помог. Дыма не было видно и к тому же вечерние сумерки искажали перспективу, скрадывали видимость тенями, старясь укрыть то, что легко видно при дневном свете. Девушку охватила тревога. Необъяснимая, жгучая. Она замерла от страха, представив на мгновенье, что там нет никого в живых, сгорело всё и вся. Что произошло?..

«Держись крепче!»

Каргал свалился в пике, заставляя Ксану прижаться всем телом к его шее. Курчавый пушок щекотал нос, вызывая непреодолимое желание чихнуть. Воздух, ставший как-то сразу холодяще-стылым, пытался отжать, скинуть девушку, усиливая напор по мере падения вниз. И когда силы, казалось, вот-вот закончатся, а пальцы сводило судорогой от напряжения, и Ксана думала, что всё, она больше не выдержит и будь что будет, каргал вышел из пике. Тремя взмахами могучих крыльев восстановил равновесие и, пролетев над поселением, вернее, над тем, что от него осталось, повернул на первый круг снижения…

Угольно-чёрные остовы сгоревших домов ещё источали жар, кое-где проскакивали огоньки, а пепел крайних строений уже начал потихоньку остывать. Птица залетать в центр не захотела, приземлилась в конце улицы – единственная, других пока не было, она тянулась на две неполные лиги. В свое время Ксана с сестрой прошагали по улице не ради забавы, а именно чтобы замерить. Насчитали около двух тысяч шагов, но те шаги были маленькие, детские. С тех пор много воды утекло и протяженность, если замерять сейчас, скорее всего, будет уже другой.