Виталий Каплан: Линия отрыва

Он правильно начал разговор, предъявив свою совершенно неожиданную корочку. Иначе бы Саша уж точно счел бывшего шефа съехавшим с катушек. По причине хронического недофинансирования…

– Ну сами посудите, – вновь повторял полковник Заворыкин, – разве можно в таких вещах полагаться на гражданскую сознательность и прочие высокие материи? Да, пришлось играть перед вами спектакль. Психология-культурология, архетипы-хренотипы…

– Ну а почему не взяли в испытатели своего кадрового офицера? – вяло спросил Саша. На самом деле не хотелось ему сейчас ни спорить, ни ругаться. Сидел в кресле, точно заваленный кубометрами ваты. И мягко, и душно, и не сдвинуться…

– Эх, дорогой мой, кабы всякий был способен к темпоральному транспонированию, – вздохнул Константин Павлович. – Увы, тут особый, что ли, талант нужен. Годится примерно один из десяти тысяч обследуемых. Уникальное сочетание параметров психики, биополя, соматики… Да и не было у нас технической возможности весь штат Службы прошерстить, авось, дескать, найдутся уникумы. И так целый год ушел на подбор испытателей. Нашлось, между прочим, всего-то пятнадцать человек… Включая вас.

– Раз уж мы такие ценные, могли бы и больше платить, – просто чтобы не молчать, пробубнил Саша.

– Это бы сразу насторожило, – отмахнулся полковник. – И не воображайте, что у нас там золотые горы. Львиная доля финансирования шла на технику.

– Н-да… Так вот запросто узнать, что на самом деле полгода прожил в двадцатом веке… по-настоящему… свихнуться можно.

– Не свихнетесь, – успокоил его Константин Павлович. – У вас потрясающе лабильная психика. Ну да, ну темпоральная квази-петля. Но и то – перемещалось только сознание ваше. Материальные предметы мы пока посылать не умеем. И вряд ли это получится в дальнейшем. Собственно, мы ведь совершенно не понимаем, как и почему это работает. Само открытие – побочный эффект совсем другой темы… вам лучше не знать. Помните, у Экклезиаста? Во многом знании много печали…

– А как же парадоксы? – всплыла в памяти читанная в юности фантастика. – Должны же тогда быть временные парадоксы…

– Да нет никаких парадоксов, – полковник вновь наполнил обе стопочки. – Ну, давайте. В качестве лекарства… Так вот, время оказалось куда сложнее, чем думалось нам ранее. Когда мировая линия замыкается – тут же возникает как бы отросток такой, отдельная реальность. Наложенная на то же пространство, но в другом временном измерении. И эта новая ветка отрывается от ствола… вернее, причинно-следственные связи односторонние. Мы на них влиять кое-как можем, а они на нас – никак. Ну, не считая опосредованного воздействия… то есть той информации, которая качалась через ваше сознание.

– И все-таки я не понимаю, – не сдавался Саша. – Ну какое может быть сознание отдельно от мозга, от тела? Как его можно куда-то там перемещать? Это же антинаучно! Это мистика какая-то…

– А, – закусывая, улыбнулся полковник, – в этом пусть разбираются наши теологи. Не удивляйтесь, есть у нас и такие в штате. Однако факт, что сознание действительно можно локализовать, оторвать от материального носителя. И более того, можно послать его сквозь время… наложить на другой носитель… из побочной реальности. Которая, в общем, и создается благодаря переносу.

– Значит, если я правильно понял, в тридцать шестом году реально был некий Александр Лучницкий, и в его мозг вы и спроецировали мое сознание? Типа вселили в него мою душу?

– Можно сказать и так. Вернее, сцепили вместе обе ваши души. И таким образом как бы кинули якорь в ту реальность. Связь возможна только через вас, больше никто бы туда не попал. Послать другого человека – это значит создать другую реальность. Их бесконечно много можно насоздавать, все равно что файл копировать…

– А зачем? – Саша задумчиво посмотрел на бутылку. Коньяк хороший. Интересно, на личные средства приобретенный, или полковник потом финансовый отчет пишет?

В дверь просунула голову Люся, собралась было что-то заявить, но Саша так на нее зыркнул, что супруга сочла за лучшее ретироваться. Отступление, конечно временное, в приватной обстановке она все равно выдаст по первое число.

– Увы, Александр Григорьевич, мы не филантропы, – признал полковник. – Фундаментальная наука – это, конечно, здорово, но нам, нашему государству нужен практический выход. Нужно было любой ценой выбираться из той, простите, задницы… Нужен был принципиальный технологический рывок. И вот мы создаем эти отростки, эти параллельные линии реальности. И не просто создаем, а подталкивая там развитие событий в какую-то нужную сторону. Благодаря тому, что у нас с вами называлось «миссией». Вот смотрите. Действительно же был такой физик Фельдман, действительно погиб в лагере. А если бы он продолжал свои исследования? Если бы он и в самом деле открыл антигравитацию? А он открыл. Даже в нашей реальности открыл, а уж тем более в побочной, где вы спасли его от ареста. Нам осталось лишь пожинать плоды. Поверьте, тут самое главное – понять, есть ли принципиальная возможность и в какую сторону копать. А уж детали наши ученые и сами разработают. У Фельдмана деревяшка над столом зависала, а мы с вами гравидисками пользуемся…