Джеймс Эдвин Ганн - Где бы ты ни был

У самой лестницы он заметил, что она прижимает к груди маленькую сковородку из алюминия с медью.

– Где ты это взяла?

– Да там. Ничего, у них таких много, небось не хватятся.

– Но это же кража! – простонал Мэтт.

– Никакая не кража. Там много, а я немножко взяла.

– Надо ее вернуть. – Мэтт взялся за сковородку, но Эбби в нее вцепилась двумя руками.

– Не забирайте, пожалуйста!

Он нервно оглянулся по сторонам – на них, кажется, никто не смотрел.

– Хорошо, только тихо! Стой здесь и молчи. – Мэтт вернулся в хозтовары и спросил продавца: – Сколько у вас эти сковородки стоят?

– Двадцать четыре пятьдесят, сэр. Вам завернуть?

– Ого!

– Есть дешевле, из одного алюминия.

– Нет-нет. – Мэтт достал бумажник. – Дайте мне чек и пакет.

Продавец снял с крючка сковородку.

– Не нужно. Только чек и пакет.

– Но, сэр…

– Не спорьте. Сделайте, как я прошу.

Продавец выбил чек, бросил его в пакет и растерянно вручил Мэтту.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Надеюсь, что нет. – Мэтт заторопился обратно, чувствуя спиной недоумевающий взгляд.

Эбби ждала там, где он ее оставил.

– Клади сюда свою сковородку.

– Это вы умно придумали!

– Да уж. – Он схватил ее за локоть и потащил наверх.

– Не знала, что на свете есть столько платьев, – прошептала она, раглядывая вешалки.

Мэтт отвел в сторону подошедшую к ним продавщицу.

– Я попрошу вас свести эту девушку в салон красоты и сделать все, что положено. Стрижка – только без перманента, – шампунь, лицо, брови, макияж. Потом ее надо будет одеть, обуть, белье подобрать и все прочее. Сделаете?

– О таких заказах можно только мечтать, – улыбнулась женщина.

Мэтт, заглянув в бумажник, извлек два дорожных чека по пятьсот долларов – без них у него до конца лета останется всего триста.

– Постарайтесь удержаться в этих пределах, если возможно, – вздохнул он, подписывая их.

– Да, сэр. Это невеста ваша?

– Боже упаси! Племянница. Подарки на день рождения. Ступай с этой женщиной, Эбби, и во всем ее слушайся.

– Да, мистер Райт, – сказала она и ушла с тем же завороженным лицом. Мэтту сделалось тошно.

Время тянулось бесконечно. После книжного с весьма небогатым выбором Мэтт забрел в отдел нижнего белья, о чем тут же и пожалел. Вид у него, вероятно, был не менее глупый, чем у женщины, ненароком зашедшей в бильярдную. Набравшись храбрости, он подошел к прилавку.

– Чем могу вам помочь, сэр? – весело спросила девушка-продавщица.

– Хочу купить пеньюар, – не глядя ей в глаза, сказал Мэтт.

– Какого размера?

Мэтт начал было показывать и тут же опустил руки.

– Рост примерно пять футов. Стройная.

– Желаете какой-то определенный цвет?

– Черный, – просипел он.

Девушка выложила на прилавок нечто черное, прозрачное и все в кружевах.

– Девяносто девять девяносто восемь.

– Очень уж… черно, – сказал Мэтт.

– Могу предложить другие модели.

– Не надо, заверните эту. – Мэтт расплатился и вышел весь в поту, со свертком под мышкой. После ухода Эбби прошел целый час. Он уложил покупку на заднем сиденье, бросил еще никель в парковочный счетчик. Опять прогулялся по универмагу, купил себе сигареты.

Два часа. Мэтт снова подкормил счетчик и посидел на красном кожаном кресле в отделе мебели, делая вид, что хочет его купить.

Три часа. Опять счетчик, и поесть бы неплохо. Мэтт вернулся на то же кресло, чтобы следить за лестницей.

Женщины сновали туда-сюда, но Эбби среди них не было. Что, если ее поймали при попытке стащить что-то еще? Он старался не смотреть наверх, помня, что котелок, на который смотришь, не закипает. Никогда больше он не пойдет с женщиной за покупками. Куда она, к черту, делась?

– Мистер Райт… – произнес тихий дрожащий голос.

Рядом стояла сногсшибательная блондинка. Короткие, подогнутые на концах волосы обрамляли красивое лицо, простое черное платье с низким вырезом облегало восхитительную фигуру. Образ довершали длинные стройные ноги в тонких чулках и черных туфельках с высоченными каблуками.

– Боже, Эбби! Что они с тобой сделали?

– Вам не нравится? – погрустнела она.

– Нет, все чудесно, но зачем было красить волосы?

– Это просто ополаскиватель – так сказала та женщина, – заулыбалась Эбби. – Говорит, это мой натуральный цвет, только голову надо почаще мыть – и не хозяйственным мылом. Сколько же всего девушке надо делать с лицом, а я и не знала. Век живи, век учись.

Мэтт тупо смотрел на щебечущую Эбби. И с этой-то девушкой он ночевал в одной хижине? Это она готовила ему еду и штопала дырки в его карманах? Это ее он держал в объятиях и слышал, как она говорит: «Я б, наверно, была не прочь, если б вы чего-то еще захотели»?