Мария Ковальски - Черное эхо - «Эдем»

– Да, именно так. Но проблема оказалась в том, что сам по себе Прототип был крайне нестабилен, и изучить его, прежде чем он распадется, было практически невозможно. Пришлось соединить его с другими штаммами.

Стефано изящно соскользнул с подоконника и взял со стола тонкую папку.

– Проекты «Альфа-1» и «Альфа-2», проведенные в августе 2015, были попыткой исследовать Прототип в соединении со штаммами других вирусов. Первый закончился провалом, второй позволил продлить время существования Прототипа в стабильном состоянии до шести дней, но в общем-то, ничего больше не дал. Мы пошли дальше, – он вытащил из папки еще один лист. – Май 2016 года, проект «Бета». Если не углубляться в дебри научных терминов, можно сказать, что это была своего рода перегонка «Альфы-2» и получение в итоге более стабильного штамма. Мы протестировали его на животных, и в результате они стали физически сильнее и куда агрессивнее. Но жили только неделю, после чего умирали все до единой. Так что «Бета» стала биологическим оружием быстрого действия. Дальше были два провальных проекта…

– Опять провальных? – судя по тону, Фламини иронизировал. Кордиале насмешливо прищурился, кивнул:

– Бывают в жизни огорчения… Итак, в июне была «Альфа-3», о которой даже вспоминать не хочется, в июле – «Гамма», принцип которой выражен в самом названии. Мы пробовали облучить штамм радиацией, и получили прогнозируемый результат: непредсказуемые мутации, которые невозможно контролировать. Это был тупик. Но в сентябре мы смогли провести опыт, который я могу назвать успешным и годным для дальнейшего развития исследований Прототипа. Это был проект «Дельта». Подсказку я получил на майском заседании ВОЗ в Каире: изменчивость Эбола. Я соединил Прототип с новым штаммом Эбола, и в итоге получился штамм, способный поднять планку выживаемости до пятидесяти процентов. Более того, зараженные особи получали невероятную физическую силу, скорость реакций, выносливость. Однако через две недели зараженные погибали, все до единого.

– Так что же дало тебе повод для оптимизма? – поинтересовался Фламини.

Кордиале торжествующе улыбнулся, вытащил из кармана висевшего на спинке стула пиджака и поднял маленькую пробирку с зеленой жидкостью. Оглядел всех присутствующих:

– Вот это, господа. На основе вакцины от Эбола я создал экспериментальный антидот, и опробовал его на выживших животных. Срок их жизни продлился до месяца.

– Экспериментальный, – протянул сенатор, потер подбородок. – То есть, сейчас ты работаешь над его улучшением.

– Абсолютно верно, это одно из направлений исследований в «Эдеме». Параллельно мы работаем над повышением стабильности «Дельты», – Кордиале неторопливо обошел вокруг стола. – Совсем скоро я смогу сказать точно, что из себя представляет этот вирус.

Фламини усмехнулся, поднял бокал:

– За «Эдем»!

– За «Эдем», – откликнулись Кордиале и Росси.

Левенхауз еле слышно хмыкнул, устраиваясь поудобнее и протягивая ноги к огню.

Авантюры превращаются в нечто куда серьезнее…

Из заметок доктора Стефано Кордиале

Впервые я задумался о возможности существования вируса, подобного этому, в далеком 2004 году. Синтез вируса с нужными для исследований характеристиками – давно не проблема для науки, и шансов изучить любой штамм у меня было предостаточно.

Проблема в том, что изучать воспроизведенный в лаборатории вирус, на мой взгляд, аналогично наблюдению за дикой природой через решетку вольера в зоопарке. Запертый в клетке, штамм не может развернуться и показать всю свою силу. Для меня это «мертвые» исследования.

2015 год стал для меня началом новой эпохи.

22 марта группа рабочих обнаружила в пещере на севере Конго неизвестный вирус. Возбудитель дожидался своего часа в каком-то анаэробном организме. При проведении раскопок он попал в подходящую среду и активизировался.

В течение нескольких часов вещество-убийца проникло в организм рабочих. Действие его весьма напоминало Эбола. В частности, тот фактор, что вирус буквально утопил своих жертв в их же крови и жидкостях организма. Легкие были атрофированы – такое впечатление, что они взорвались: ни одного целого капилляра. Но перед этим неизвестный агент, поразительно ядовитый и проворный, заблокировал легкие и перекрыл эритроцитам стремительную (¾ секунды) подачу кислорода.

В любом случае, я чувствую, что работа над этим вирусом способна дать мне то, к чему я стремился все эти годы…