Мария Ковальски - Черное эхо - «Эдем»

– Так бывает, когда в прошлом есть какая-то сильная травма, – Динков закрыл папку с данными о пациенте, поправил очки и быстро улыбнулся. – Я подозреваю, что ваш случай именно из таких. Вы пережили что-то настолько травмирующее психику, что ваш мозг предпочел закрыть воспоминания об этом случае, чтобы избежать более серьезных проблем, вроде нервного срыва, а то и попытки суицида.

– Но разве подобные травмы нельзя выявить всякими тестами? – Маркус махнул рукой на висевший на стене плакат с изображением чернильной кляксы. – Существует же масса способов извлечь воспоминания, запрятанные даже очень глубоко, разве нет?

– Повторяю, Маркус – я думаю, что вы пережили нечто очень травмирующее, и ваш мозг просто заблокировал этот участок, – настойчиво сказал Динков. – А вместе с ним под блок попали и многие другие воспоминания из вашей жизни. Но также я уверен, что это пройдет со временем, вам только не надо торопить события.

– Ладно, – тяжело выдохнул Маркус, опустил голову. – И много обычно уходит времени?

– Месяцы, – отозвался негромко Динков. – Иногда годы.

– Понятно, – Маркус встал, одернул рубашку. – Спасибо, доктор. До свидания.

– До свидания, – доктор смотрел с участием и почему-то часто моргал, напоминая сову. – Не отчаивайтесь, прошу вас.

В коридоре он сел на скамейку и уставился невидящим взглядом в светло-зеленую стену напротив, ероша короткие волосы. Слова доктора Динкова совершенно не утешали его – жить без прошлого было все сложнее. Маркус чувствовал себя акробатом, вышедшим прогуляться по канату под куполом цирка, и неожиданно обнаружившим, что страховки нет, и по канату он идет только на свой страх и риск.

Он закрыл глаза и постарался выровнять дыхание, чтобы привести мысли в порядок. Мимо неторопливо прошла женщина – он понял это по донесшемуся аромату ирисов – и Маркус открыл глаза и посмотрел на нее, сам не понимая, почему отвлекается от концентрации.

– Нет, Виктор, я больше не могу ждать, – произнесла женщина, остановилась, держа телефон. Фыркнула насмешливо. – Ты издеваешься, да?

Она стояла спиной к нему, и Маркус не мог видеть ее лица. Чуть выше среднего роста, стройная, в дорогом легком костюме цвета шампанского, она производила впечатление бесконечно уверенной в себе, а может, и надменной – эти нотки звучали в ее голосе, были заметны в горделивой осанке и позе. Потом она повернулась и почему-то посмотрела прямо на Маркуса, как будто почувствовала его взгляд на себе.

…брюнетка с насмешливой улыбкой и серыми глазами негромко смеется, потом щурится и произносит его имя:

– Маркус, – так, словно они знакомы вечность, и она за что-то злится на него.

Парень с пепельно-белыми, живописно растрепанными волосами, что стоит рядом с ней, резко оборачивается на ее голос и, заметив Маркуса, издевательски скалится:

– Он не поможет.

Девушка, что смотрит в душу и читает мысли, медленно наклоняет голову к плечу и что-то еще говорит, но слов уже не разобрать…

Маркус резко тряхнул головой, прогоняя видение.

Это еще что за хрень?!

Девушка в настоящем смотрела на него, приподняв точеные брови и закусив чуть припухлую нижнюю губу. Потом сунула телефон в карман пиджака и медленно шагнула к Маркусу. Она была в очках, закрывавших пол-лица, но Маркус ни секунды не сомневался, что глаза у нее серые.

Вот не хватало мне еще незнакомки в спутанных воспоминаниях!

Она между тем смотрела на него, остановившись совсем близко, и Маркус внезапно запаниковал, абсолютно не понимая причины. Он быстро встал и пошел к выходу, обогнув незнакомку и ускорив шаг. Но у поворота коридора вдруг остановился и, глубоко вздохнув, повернулся.

Незнакомка уже поворачивалась, чтобы уйти. Маркус окликнул ее:

– Подождите, пожалуйста!

Она остановилась, подняла брови, вопрошая – что надо? Маркус нерешительно шагнул к ней, ощущая, как неровно бьется сердце, и сердясь на себя.

– Чем могу помочь? – мелодичным, хрипловатым голосом спросила девушка, явно не чувствуя никакой стесненности. Маркус подошел к ней и на выдохе проговорил:

– Мы раньше не встречались?

– Если это нелепая попытка подкатить…

– Нет-нет, вы не так поняли! Я всего лишь пытаюсь вспомнить, кто я такой, – честно сказал он. – И мне показалось, что я… что мы могли быть знакомы.

Она наклонила голову, разглядывая его, и у Маркуса вновь возникло острое чувство дежавю.