Рафаэль Май: Мироздание

Она стояла на краю. Еще нигде жизнь и смерть не были так близко друг другу. Вокруг и внутри – пустота. В ее жизни не было ничего, за что можно было уцепиться. Шаг назад – это шаг вперед. Шаг к жизни. Но сделать его значило снова оказаться у пропасти и зависнуть над пустотой. Такой была ее жизнь. Не хватало смелости сделать этот прыжок, чтобы все закончить… чтобы умереть. И уже не оставалось сил отступить, чтобы жить.

Соленые, как море, слезы обжигали ее нежное лицо. Который раз она стояла тут… Сегодня она не оглядывалась назад не потому, что не хотела. Потому что не на что было оглядываться. Снова и снова здесь ей приходилось осмысливать свою никчемность. Прыгни она вниз, никто и не заметил бы ее смерти. Такой же незаметной оставалась и ее жизнь.

Она чувствовала пустоту… Ощущала себя пустотой. И ее пугала лишь неизвестность, что ждала внизу. Но еще больше ужасала предопределенность, встреча с которой была неизбежна, не сделай она этого шага.

Она продолжала стоять под дождем, и капли этого дождя смешались с ее слезами…

Кэтрин стояла на краю пустой крыши. Она не раз наблюдала тут за вечерним и ночным небом. Всегда одна. Одна она была и сегодня. Только теперь она уже не собиралась провожать закат. В этот раз она хотела, чтобы закат проводил ее… Она устала. С каждым днем ей становилось все труднее придумывать оправдание собственной никчемности. Она еле держалась. И словно само небо, то самое небо – то единственное, что она любила в бессмысленной жизни – сегодня плакало вместе с ней…

– Добрый день!

– Питер! – вскинул Уолт от неожиданности. – Сколько раз можно говорить, прежде чем войти, надо стучать?! Иначе это сбивает меня с мыслей.

– Они у тебя есть?

– Иногда бывают!

– А сколько раз тебе можно говорить, что на меня все эти твои правила не распространяются? И вообще, что ты тут сидишь, как летучая мышь, в темноте? – Питер расправил шторы.

– Ты меня отвлекаешь, – угрюмо буркнул Уолт и продолжил работу с ноутбуком.

– Да что ты там делаешь? Все никак не расстанешься с безумной идеей написать книгу? – Питер замолчал в ожидании, как искривится физиономия его друга.

– Знаешь, я никогда не сомневался в твоей способности выводить меня из себя. Поэтому если ты в очередной раз решил проверить, насколько успешно у тебя это получится, то тебе лучше исчезнуть. Ведь у меня сегодня отличное настроение. И даже ты мне его не испортишь!

– Так каков же сюжет? – спросил Питер, пока копался в вещах друга.

– Да.

– Действительно. Вполне логичный ответ.

– Ты меня отвлекаешь!

– Может, куда-нибудь сходим? Например, в бар? Как ты смотришь на очередное предложение друга?

– Я думаю, оно слишком гениально для меня, – Уолт дал понять, что его не вытащить.

– Сколько можно возиться с этим романом?

– Я только начал.

– Не ври. Ты пишешь его уже год.

– Тебе не понять.

– Может, попробуешь объяснить?

– Ты, кажется, собирался в бар? – наполнил Уолт.

– Да, с тобой! – Питер не отступал, ведь лучшей компании сегодня ему было уже не найти.

– Может, и вправду проветриться…

– Черт побери, чувак, – друг хлопнул по плечу Уолта. – Кружка пива для вдохновения не повредит.

Молодые люди вышли на Вайт Стрит и направились в сторону местного бара. В это время на улице только начинала закипать ночная жизнь пригорода, хотя тот был оторван от шумных будней мегаполиса.

В маленьком зале нарастала волна недоумения. Многие были удивлены и не ожидали, что обычный семинар превратится в горячую дискуссию. Не умолкали голоса ошеломленных студентов, а увлеченный монологом профессор продолжал поражать коллег собственными теориями. Казалось, семинар уже давно вышел за рамки темы, которая была предложена к обсуждению.

– Ну и с чего же, по вашему мнению, все началось, профессор Блек? – послышался чей-то голос.

– Предположим, была пустота, – он делал предисловие, когда кто-то из зала его прервал и к кафедре причалила чья-то ухмылка в виде короткого “И?”.

– Так вот, позвольте мне продолжить. Сначала была пустота. Но что такое пустота? Можно представить пустую емкость, пустой лист бумаги, но представить пустой мир весьма сложно. Не так ли? – он снова обратился к залу, но аудитория его решительно проигнорировала. – Сначала не было ничего, но раз ничего не было, неоткуда было взяться и самой жизни. И откуда же тогда такое множество космических тел, звезд и планет, что мы даже не можем определить реальные размеры Вселенной: настолько она велика.