Рафаэль Май - Мироздание

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ничего не ценишь. Даже свою жизнь. Ничего не боишься. Даже смерти.

– Я тебя поправлю, смерти в первую очередь.

– Я продолжу! – Уолт осуждающе взглянул на друга и, повысив голос, стал его убеждать. – Никого не ценишь. Никого не любишь. И тебя никто не любит. Тебе никто не нужен. И ты никому не нужен.

– Знаешь, дружище, я по этому поводу не переживаю, – с некоторой ухмылкой выдал Питер.

– Ты прожигаешь жизнь! – вскрикнул Уолт.

– Зато как красиво я это делаю! – еще более громким тоном ему ответил Питер.

– Ты все время шутишь! Я не хочу сказать, что это плохо. Просто есть вещи, к которым нужно относиться серьезней.

– Не в моем случае. Для меня жизнь – шутка сама по себе.

– Эти твои постоянные устремления доказать что-то людям. Вспомни, сколько раз ты ломал ноги. Семь, Питер! Семь раз, и это за три года.

– Это всего лишь экстремальный спорт, – возразил Питер.

– То, что ты называешь экстримом, толкает тебя к самому краю.

– Не говори ерунды. Я же не против того, что ты запираешься в своей комнате в попытках что-то написать. Вспомни, когда ты последний раз по-настоящему оттягивался. И вообще, ты хоть раз развлекался так, чтобы срывало крышу? Вокруг тебя кипит жизнь, а ты лишь за этим наблюдаешь и пишешь свои книжки, выдумывая всяких героев, вместо того, чтобы быть героем в приключенческом романе под названием «жизнь». Ты лишаешь себя жизни только для того, чтобы дать ее тем, кого не существует. Я говорю о твоих героях. Но запомни, они – всего лишь вымысел, а ты вполне реален.

– Я занимаюсь тем, что мне нравится!

– Так и я! Ты прав. Я ни о ком не думаю. Потому что незачем, – на лице Питера наметились морщинки от возмущения. – Я сам по себе, хоть и вращаюсь постоянно среди людей – среди очень даже милых девушек, которым, определенно, нравлюсь. А ты добровольно себя изолируешь, скрываешься от мира, прячешься. И судя по всему, тебе тоже никто не нужен, кроме этих твоих книжек… Ты закончил хотя бы одну из них?

– Об этом я и хотел поговорить до того, как сбился с мысли.

– Тогда с этого и стоило начинать, а не читать мне нотации про мою распущенную жизнь, – Питер расслабился и сбавил тон. – Что там с твоим остросюжетным романом?

– Помнишь, год назад я начал писать книгу о людях, которых загадочным образом сводит судьба? – спросил Уолт.

– Да, что-то припоминаю, – немного прищурившись, ответил ему друг.

– Не знаю почему, но книгу закончить я так и не смог.

– Может, ты просто выбрал неподходящий сюжет?

– Тогда я тоже так думал, что кончилось вдохновение, что нужно подождать, сделать перерыв и после мысли появятся сами по себе. Но ничего не вышло. Прошла неделя, другая, месяц, а идей никаких.

– И? – Питер не мог понять, что до него хочет донести Уолт.

– И я решил бросить эту идею. Хотя сам замысел книги мне очень нравился. Начал другую. Это роман о девушке, у которой вся жизнь складывается не так, как она хочет. И вот сейчас она стоит на крыше и думает о том, чтобы спрыгнуть.

– А дальше?

– А что дальше я сам не знаю.

– Так придумай что-нибудь!

– Вся сложность в том, что я не знаю, прыгнет она или нет. Ты видишь, я снова не могу закончить книгу, как и ту, за которую взялся в первый раз.

– А я-то чем помочь могу? Ты мне предлагаешь дописать за тебя книгу?

– Да нет же! Просто иногда мне кажется, что сюжеты рождаются не изнутри, не из воображения, по крайней мере, не из моего, это точно. Словно я выхватываю какие-то идеи из воздуха. Как будто не я пишу книгу, а книга пишет себя, а я лишь нажимаю на кнопки клавиатуры.

– Дружище, может быть, у тебя…Как там у писателей это называется, творческий кризис?

– Если бы…

– Слушай, а ты не думал о том, чтобы сменить занятие. Может, это не твое?

– Я должен закончить эту книгу. И я это сделаю, – с уверенностью сказал Уолт и добавил. – Но как я пока сам не знаю.

– Может, скинуть ее с крыши как-нибудь красиво в твоей книге? И будет яркий запоминающийся конец, – Питер не смог удержаться от желания пошутить, за что получил был одарен презрительным взглядом.

– Спасибо, но я думаю, она сама решит, прыгать ей или нет, – Уолт ответил другу шуткой в его же духе.

Так они закончили разговор и вспомнили, что хотели сыграть пару раз в бильярд, но Питер передумал и предпочел выпить пива и пощелкать каналы спутниковой антенны: ночной образ жизни не давал ему приблизиться к телевизору ближе, чем на два шага. Уолт не стал возражать. Они вернулись в гостиную, уселись на старый диван и стали переключать каналы.