Рафаэль Май - Мироздание

В комнате был беспорядок, собственно такой, какой и должен быть в квартире двоих холостяков. Вещей, принадлежавших Питеру, было не много – так уж редко он бывал дома, а когда появлялся, то скорее напоминал гостя, чем хозяина. Зато кругом были разбросаны вещи, говорившие о том, что здесь живет кто-то, кто очень любит книги. В домашней библиотеке Уолта их было столько, что впору было открыть книжную лавку. Но что касается самого молодого писателя, то сам он чужие творения читать не любил: немного находилось романов, которые действительно могли его впечатлить, но все-таки были и такие.

Книги были повсюду: на стеллажах, в шкафах в гостиной, в кабинете, на чердаке. Ими был завален и журнальный столик. Ничто, по мнению Уолта, не могло придать уюта дому так, как они. Годами на полках скапливалась пыль, страницы бумажных романов желтели, но с каждым разом их становилось все больше. Среди всего множества произведений можно было найти сочинения и классиков, и современников. Одни и те же издания порой встречались несколько раз, но в разном переплете. А авторов многих книг Уолт даже и не знал. Иногда сам удивлялся, что в его огромной коллекции находились произведения неизвестных писателей. Во всем остальном их квартира напоминала сотни других ничем не приметных квартир: те же стены, та же мебель, семейные фото на тех полках, которых не касались книги…

Друзья не могли поделить пульт управления, и потому переключали канал за каналом в поисках чего-то, что удовлетворило бы обоих. Но слишком уж разными были их интересы… Потягивая пиво, Питер остановился на рекламе, в которой силиконовые красотки расхваливали на непонятном ему языке гель для увеличения груди. Уолт смотрел на друга и пытался угадать, что у него стекает по подбородку, образуя лужу под ногами: пена от пива или слюна от вида той искусственной блондинки, что уже пятнадцать минут убеждает зрителей, что ее прелести натуральны. Он понял, что если сейчас не переключит канал, уже через десять минут к нему прибегут соседи с жалобой, что он снова их протопили. Отняв у друга пульт, Уолт случайно нажал на кнопку, попав на специальный выпуск новостей. Взволнованный диктор говорил что-то по-французски, на экране мелькали странные непонятные картинки.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил друга Питер.

– Я не силен во французском. Давай дальше, – посоветовал Уолт.

Питер стал быстро нажимать на кнопки в поисках канала на знакомом им языке, но вместо изображения лишь появлялся серый экран, и шипели динамики, как будто что-то случилось с антенной. Половина телеканалов словно прекратила вещание. Он снова попал на франкоговорящего диктора и продолжил щелкать пультом. На везде мелькали одни и те же кадры, но понять в чем дело, братья так и не могли.

– Странно, – Уолт нарушил молчание. – Везде одно и то же.

– Чертова антенна! – выругался Питер. – Каждый месяц платим бешеные деньги за то, чтобы из сотни каналов смотреть от силы пять и то на китайском и французском языке.

Наконец они наткнулись на местный канал. Из того, что друзья услышали в выпуске новостей, они поняли мало, но даже это немногое действительно напугало.

Дождь становился все сильнее и сильнее. В небе сверкали молнии. От грома гудело в ушах. Но ей не было страшно. Своей судьбы она боялась куда больше, чем стихии.

Вокруг не было ничего. Только она. Она и дождь. Ничто не могло ей помешать сделать то, что она давно задумала. Но она продолжала сомневаться. Прыгнуть или нет?.. Она не подозревала, что шагнуть будет настолько сложно.

Где-то вдалеке небо растворялось в розовых бликах осеннего заката. Она вспоминала, как она любила осень и проливные дожди. В непогоду ее жизнь переставала казаться такой унылой, какой была на самом деле. Осенью все умирало. И каждый раз угасала и она, становясь по-настоящему счастливой.

– Может, ради того, чтобы еще не раз увидеть закат и стоит жить. Если никто не забирает у меня право дышать, значит, еще не произошло что-то важное и я не сделала все, что должна, – думала она. – Найти бы смысл…

Она пыталась найти смысл в жизни, которую считала бессмысленной. Вспоминала, как прошли двадцать шесть лет…

– Эй, Уолт! – крикнул Питер.

– Ну что?

– Я уже десять минут с тобой разговариваю, а ты меня не слушаешь.

– Извини… Ушел в себя, – Уолт тряхнул головой. – Так о чем ты говорил?

– О новостях. Тебе не кажется это странным?

– Что именно?