Рафаэль Май - Мироздание

– Как вы можете его защищать? – Катя не успела договорить. Она почувствовала, как за лодыжку ее схватила черная собака, и попыталась оттащить пса, который прокусил кожаные ботинки.

– Это же ваша собака! – вскрикнула она, обращаясь к старику.

– Не опоздай на поезд, Катя, – с этими словами он вскочил и побежал прочь. Она оттолкнула собаку и кинулась за стариком. Она бежала так быстро, что не заметила, как земля ушла из-под ног, а сама она уже не ощущала никого притяжения. Она все поднималась и поднималась. И парила уже так высоко, что боялась упасть…

Катя проснулась и первым делом посмотрела на часы. Время было 05:20.

Питер и Уолт были уже на вокзале. Кругом бегали люди. Все куда-то торопились. Дмитрий вручил билеты, которые только что купил в кассе.

– Вам повезло. Урвал два последних, – он крепко обнял Питера. – Ну что счастливого пути. Если будете в Москве, заезжайте. Будем рады. Не знаю, когда мы с вами еще свидемся…

– Только если в следующей жизни, – пошутил Питер. – Когда отправление?

– Через два с половиной часа…

Друзья попрощались, обменявшись крепким рукопожатием. Питер и Уолт прошли в зал ожидания. Свободных мест не оказалось. И им ничего не оставалось, как расположиться на своих сумках.

Лео было грустно настолько, что становилось даже тошно. Он уселся в любимом кресле. Тусклый свет ночника слегка освещал комнату. Он уже осмотрел все стеллажи, которые ломились от книг и журналов, глазами пытаясь найти ту, которую еще не успел прочитать. Но таких книг у него не осталось. Окружающая пустота сводила его с ума. С ума сводили и те серые мысли, которые то и дело лезли в голову. Он не знал, как будет жить дальше: ведь рядом с ним больше не было человека, которого он мог слушать часами. Не было рядом и того, кто мог слушать часами его самого. Он представлял десятидневную поездку во Францию, но как ни старался, не мог представить, како будет жизнь после этой поездки.

Он вспоминал Марту, ее лицо, взгляд и улыбку. Вспоминал, как слушал ее молчание. Он был уверен в том, что у него нет близких людей, что Марта лишь делает неуклюжие попытки стать для него родным человеком… неуклюжие и напрасные. И только сейчас он осознал, что на самом деле уже тогда, с первого момента их знакомства, она стала для него родной…

Лео всегда считал и ощущал себя одиноким. Одиночество было у него в душе, глубоко. Оно стало частью его жизни. И он привык к нему, и потому никогда не мог себе признаться в том, чего по-настоящему хочет. А хотел он лишь одного – чтобы в его жизни появился тот, кто сумел бы занять то место, которое в его душе отводилось одиночеству. Он этого желал, как желает глотка воды умирающий от жажды в самом сердце пустыни, и боялся… Боялся, что кто-то заполнит ту пустоту, которая отводилась грусти. Ему нравилось быть одиноким. Он не знал почему… Но так было легче. Было легче быть несчастным, чем счастливым…

Марта… Это сделала она. Она сумела излечить его от тоски. Но занять местечко в сердце Лео ей так и не удалось. Он не позволил…

Он понял, что был не одинок лишь тогда, когда стал по-настоящему одиноким… Вернуть все назад – вот чего он хотел сейчас больше всего. Но зачем – этого он не знал.

– Наше купе №13, – сказал Питер, указав на их с Уолтом место в вагоне.

– Лучше просто не придумаешь. Чертова дюжина. Начинаю терять надежду, что мы доберемся без происшествий до места назначения, – кинув рюкзак, проворчал Уолт.

– Ну, если ты не будешь высовывать лицо в форточку, когда рядом будет проезжать поезд, думаю, все обойдется, – ухмыльнулся Питер. – Да брось, Уолт! Что может с тобой случится в поезде. По-моему, в мире нет безопаснее транспорта, чем железнодорожный. Ведь так?

– Так-то это так. Но не с тобой.

– Не знаю, как ты, но я хочу спать. Так что, я на отбой. А ты, если желаешь, можешь поискать себе приключения, только сильно не увлекайся, – громко зевнув, промычал Питер и, положив голову на жесткую подушку, мгновенно захрапел.

– Отлично, так я и думал, что вместе нам скучать не придется, – прошептал Уолт и закрыл глаза.

Поезд тронулся.

Картинки, мелькающие в мутном окошке купе №12, напоминали Кате старый диафильм. Она смотрела вслед сменяющимся один за другим пейзажам и словно убегала. Но от чего? У нее никого не было. А от того, что было, ничего не осталось. Она убегала из пустоты в никуда. Зачем? Она не знала и боялась узнать. Она гнала прочь мысли о том, что с ней будет, когда она приедет в Петербург. Она устала все знать.