Станислав Лем - Собрание сочинений в 10 томах. Том 8. Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге

Т а р а н т о г а. Молодой человек, надо быть сообразительнее! Тот, кого вам придется изображать, был гением. Мы говорили о полиции, стало быть, я спрашивал, не застукал ли вас какой-нибудь агент, не пытался ли уговорить капать на меня...

А л ь ф е н. У вас какие-то странные выражения... Нет, никто не обращался...

Т а р а н т о г а. Удивительно. А что касается странности, то у меня с утра до вечера в доме полиция. Тут уж хочешь не хочешь, а перейдешь на их стиль. Целыми днями хозяйничают в подвалах, гаражах, мне их даже немного жаль. Подкинуть бы им какую-нибудь кость, ведь они именно их ищут, уж так хотят найти, но не могу же я ставить под удар Великое Дело, мою Миссию... Одному бедняге пришлось сидеть под дождем трое суток. На пожарной лестнице!

А л ь ф е н. Не может быть!

Т а р а н т о г а. Видимо, был у него такой приказ. Могли хотя бы зонтик дать, ведь лило как из ведра. Наверняка схватил простуду. Ну, вот... это тут. Это — моя Черная комната, господин... простите, как вас зовут?

А л ь ф е н. Браун. Алек Браун.

Т а р а н т о г а. Правда, правда. Никакой памяти на имена. Ну-с, закроем эту дверь... (Подходит к окну.) Ого, судья Бруммер со своим биноклем уже на посту.

А л ь ф е н. Как вы сказали?.

Т а р а н т о г а. А! Выживший из ума пенсионер. За неимением лучшего занятия шпионит за мной. Честное слово, когда вот так изо дня в день у тебя в доме разбирают стены и подвалы, заглядывают в кастрюли, пытаясь выяснить, не варится ли там случайно студень из ассистентов, порой так и хочется бросить все это, но долг, молодой человек, долг перед человечеством! Чтоб с ним было, если бы не я? Великий

Боже! Нет, я вынужден продолжать свое дело, пусть даже на это потребуется еще десять лет.

Альфен осматривается. Комната па почти пуста На стене большие электрические часы. У окна, невидимый с улицы, небольшой аппарат, подключенный к электророзетке. На полу — ковер, в центре ковра вырезанный из бумаги белый диск с большим кругом, похожим на мишень. Около аппарата приспособление, несколько напоминающее корабельный машинный телеграф: ручка, диск, на нем надпись «ВПЕРЕД» — «НАЗАД». В середине «СТОП». Деления: там, где «СТОП», стоит НОЛЬ, слева, где «НАЗАД» — надписи: век XIX, XVIII и так далее. Около стены небольшой табурет, полки с книгами, столик, на нем средневековый рыцарский шлем, песочные часы, тюбики с краской и кисти.

Интересуетесь кистями? Это для Рембрандта. Он забыл их захватить. Ну не будем отвлекаться на мелочи. Дорогой господин Браун, тайна моя чрезвычайно проста. Вот мое изобретение — приспособление для передвижения во времени! Понимаете? Для путешествия во времени.

А л ь ф е н. Для путешествия во времени? И это вы изобрели?

Т а р а н т о г а. Да. Но не будем останавливаться на технических подробностях. Машина, я назвал ее хронома-том, действует одинаково в обе стороны, как в будущее, так и в прошлое. Я могу выслать любого человека как в средневековье, древнюю эпоху или еще дальше, так и в эпохи, которые еще должны наступить. Эта комната, молодой человек, уже видела много пассажиров времени! И вы будете одним из них! А знаете ли вы, зачем я выслал и высылаю таких энергичных и смелых юношей в прошлое? Для блага человечества!

А л ь ф е н. О, в этом я не сомневаюсь! Не сомневаюсь!

Т а р а н т о г а. Мне и в голову не приходило, когда я это изобрел, какие на меня свалятся хлопоты, сколько будет забот: и финансы, и осложнения с полицией, но не в этом дело, вы пришли сюда не для того, чтобы слушать мое брюзжание. Что делать! Свершилось, я изобрел эту машину и теперь должен нести свой крест!

Стук в дверь, голос Меланьи.

М е л а н ь я. Господин профессор, господин декан просят вас к телефону.

Т а р а н т о г а. Декан? Ах да! Простите, господин Браун, я оставлю вас на минуту. Только, пожалуйста, не трогайте ничего!

А л ь ф е н. Можете быть спокойны...

Профессор уходит. Альфен подходит к аппарату.

Неужели правда, что столько людей клюнуло на эту липу?

Нажимает рычаг. Легкое жужжание, больше ничего. Нажимает рычаг до конца. Стрелка опускается и останавливается на надписи *ПЕЩЕРНЫЙ ПЕРИОД». Альфен замечает, что аппарат присоединен проводом к чему-то очень похожему на электрокамин с круглым рефлектором. Спираль в центре рефлектора, нацеленного на белый круг на ковре, довольно ярко светится. Альфен, чтобы заглянуть в рефлектор, становится напротив него и оказывается на белом круге. С ним начинает твориться что-то странное. Он ссутуливается, глаза вылезают из орбит, всей фигурой он уподобляется огромной обезьяне, напрягается, делает несколько шагов, руки повисают, словно на них стокилограммовые бицепсы, ноги сгибаются в коленях Он начинает глухо урчать, бить себя в грудь кулаком. Дверь открывается, входит Тарантога, быстро соображает в чем дело, бежит к аппарату, устанавливает указатель на НОЛЬ. Альфен приходит в себя. Будто просыпается Трясет головой, выпрямляется, оглядывается по сторонам.