Дженнифер Уэллс - Цель

Звезды-якоря отступили. Стало тепло и светло. Солнца-близнецы вращались друг вокруг друга, они танцевали, и вертелись, и почти встречались в поцелуе, и их белый свет был паляще-жарким. Планеты этой системы кокетничали одна с другой, передвигаясь по долгим, ленивым орбитам. Этот механический вальс эволюционировал на протяжении тысячелетий, и за это время произошло немало столкновений и разрушений, и наконец остались только те, кто был способен избегать сближения.

« Откуда я это знаю? »

– В этой системе нет разумной жизни. И названия у нее нет. Как ты ее назовешь?

Джейн не могла оторваться от прекрасного зрелища.

– Я могу дать этой системе название?

Она была невероятно польщена и стала искать в памяти что-нибудь подобающее, почтительное, что говорило бы о ней и человечестве.

– Кастор и Поллукс. Они были путешественниками, как я.

Но как она могла ощущать гордость из-за того, что дала название чему-то, что вряд ли могло быть реальным, но при этом было настолько прекрасно, что она едва сдерживала рыдания?

Эй’Брай дал ей возможность смотреть на эту красоту – и как долго это длилось, она понять не могла. Она видела звездную систему то с одной точки, то с другой. Здесь были планеты, представлявшие собой голые каменные шары. Были газообразные планеты с плотной, почти жидкой, клубящейся атмосферой. Еще были планеты расплавленные, бесконечно преображающие себя под воздействием чудовищных сил притяжения. Была даже замерзшая планета, издалека похожая на Землю, но состоявшая из льда и замерзшего метана. Она находилась слишком далеко от обоих солнц, и ей не доставалось их тепло.

Наконец Джейн с тяжелым вздохом отвернулась от звездной системы.

– Не могу передать, каково это – видеть такую красоту, Эй’Брай…

– Не нужно. Я знаю.

Опять он об этом…

– Тогда ты должен знать и о том, что я понимаю, что ты меня отвлекаешь от того, что мне на самом деле нужно и важно узнать.

Тепло, согревавшее спину, исчезло. Можно было и не оборачиваться. Она поняла, что звезды-двойняшки исчезли.

Эй’Брай молчал. Джейн его почти перестала ощущать. Он что-то стерег, оберегал.

– Зачем вы сюда прилетели, Эй’Брай? Что нужно Сектилиям от Земли и что с ними произошло?

Эй’Брай ответил ей тихим гортанным стоном. Он пробормотал шесть коротких слов, подгоняемых цунами боли:

– Я до сих пор оплакиваю их.

Горе его было настолько сильно, что Джейн вся съежилась и инстинктивно отпрянула от Эй’Брая, отбежала к самым далеким уголкам его сознания, почти к самой точке разъединения. За горем пришло сожаление, за сожалением – разрозненные, хаотические образы. Внутри и снаружи множества сознаний, с самых разных ракурсов Джейн увидела, что случилось с Сектилиями.

В одно мгновение из организованного и взаимовыгодного симбиоза все превратилось в какой-то адский кошмар. Все до одного мужчины, женщины и дети внутри корабельного сообщества внезапно и необратимо изменились под действием неведомого микроба. Невредимым остался только Эй’Брай. Он беспомощно наблюдал за тем, как на протяжении дней гибнут его товарищи по команде.

Некоторые – по крайней мере поначалу – стали агрессивными. Но большинство просто утратило рассудок. Они ни на что не реагировали и в итоге перестали функционировать нормально, вследствие чего начали погибать от жажды и голода. Эй’Брай в отчаянии помогал ученым и медикам, пытался оживить их одной лишь силой своей воли. Им удалось продержаться дольше других. Они всеми силами старались определить, что произошло, чтобы справиться с напастью, но обнаружение микроба в последний момент оказалось недостаточным для того, чтобы спасти хотя бы одну жизнь на борту корабля.

Сердце Джейн сжалось от боли, когда она ощутила всю силу страданий Эй’Брая. Все это произошло много лет назад. И все это время он находился здесь один-одинешенек, и надеялся на спасение, и не знал, кто затеял это жуткое уничтожение. Он проигрывал в уме события и искал тот миг, когда подвел Сектилиев, и в итоге чуть не сошел с ума.

Джейн ощутила безотчетное сострадание. Эй’Брай собрал ее мысли и прижал их к себе, словно ребенок, который только что нашел любимую куклу. Он словно бы умолял о прощении, и Джейн легко простила его. Она не видела за ним никакой вины.

– Но почему же ты остался? – спросила она его тихо. – Почему не улетел домой? Ведь ты же пилот. Почему ты остался здесь совсем один?

– Все не так просто. Я не пилот. Я навигатор. В одиночку я не способен сделать то, о чем ты говоришь. Корабельное сообщество – это содружество. И в нем должно существовать равновесие, как при любой форме демократического правления. И я не имею права сдвинуть этот корабль ни на один микрон без присутствия Квазадора Дукса или без приказа, который мне даст голосование большинства документированных граждан.