Кирилл Берендеев: 90х60х90

Едва Сима произнесла это слово, он будто почувствовал, что к этому шло с самого начала, с того момента, как они познакомились и вроде бы разошлись, развязанные ее свадьбой с Алексеем. С того момента, как, впервые посетив инкогнито его квартиру, Серафима согласилась со всеми пунктами их негласного договора, более того, впоследствии сама пообещала дополнить его, согласуясь с постепенно возрастающими запросами к ней Павла. С тем, что она безоговорочно, к его вящему удовольствию, признавала его авторитет и власть над ней, само право решать за нее развитие их дальнейших взаимоотношений.

К этому он и стремился с того дня, как впервые увидел Симу, с того мига, как клятвенно пообещал себе то, что обычно обещает мужчина при встрече с очаровательной и, главное, незамужней дамой. А, впоследствии, когда они в первый раз остались наедине, пообещал и ей. То самое, что надлежит обещать мужчине при первой встрече с очаровательной незнакомкой, при встрече, что так незаметно переходит в свидание.

Теперь ему надлежало свои обещания выполнять. И как можно оперативнее, если он не хочет лишиться прежнего влияния на Серафиму, на свою прекрасную незнакомку.

Странно, но про себя Павел часто называл ее именно так. Точно так же, как и при первой встрече. Точно так же, как и в тот день, когда услышал от Серафимы ее откровенные, признания и почти нелепые в своей решительности требования. И неожиданно для себя почти в охотку решился их выполнять. Не для нее решился, тогда он не ответил ей согласием, он даже в машине так же спорил, убеждал, убедительно возражал, составляя выразительные по силе монологи и, уже не замечая того факта, что его единственная слушательница осталась далеко позади, и разговаривает, убеждает и возражает он лишь самому себе. Что отнюдь не делало его монологи менее страстными.

Прошло всего несколько минут с того момента, как Павел покинул в спешке дом, даже не пытаясь скрывать от Симы своего торопливого бегства. Он уже подруливал к зданию, где находилась его квартира, и паркуясь, неожиданно почувствовал себя куда спокойнее и увереннее, чем во время разговора, выслушивая страстные признания, резкие фразы и откровенные пошлости. Теперь он, безо всяких околичностей и тонких намеков, был согласен с ее предложением, согласен окончательно и бесповоротно. Которое еще пять минут назад считал, с полным основанием, бредом чистой воды, бессмысленной прихотью женщины, не имевшей для этой прихоти ни малейшей нужды. А еще чуть раньше, предлогом для его посещения этих роскошных апартаментов, для того мига, к которому подсознательно готовился, едва услышав ее приглашение.

Поначалу он даже испугался своей определенности, нет, не испугался, не то слово, поразился, так будет точнее. Он никак не думал, что столь быстро и столь безоговорочно согласится с ее доводами, что не будет долго отнекиваться и выискивать причины для размышлений на досуге: "не то время, думаю, стоит подождать до конца месяца" или чего-то в том же духе.

Вечером того же дня он сам позвонил Симе и сказал, что займется лично. Пускай она действует так - ни больше и ни меньше, - как он скажет. И, как-то очень уж малодушно и неубедительно сослался непонятно для чего на все их предыдущие соглашения.

Серафима не возражала. Он выразила полное согласие. И этим связала его по рукам и ногам...

Курить расхотелось. Павел задвинул ящик стола столь же резко, как и выдвинул его. Пистолет-зажигалка глухо бухнулся о борт ящика. Снова напомнил о себе.

И о необходимости срочно связаться с тем человеком позавчера в приватной беседе пообещал ему все, что Павел хотел от него услышать.

Павел снял трубку телефона, набрал номер и, едва заслышав голос на том конце провода, произнес, торопливо проглатывая окончания слов:

- Он выехал десять минут назад. Видимо, шеф его уже ждет. Не торопитесь, дайте им договориться обо всем. Скорее всего, они останутся наедине. Тогда уже и стоит их беспокоить.

- Хорошо, мы выедем через четверть часа, по радио передали, на дорогах пробки. А вы как, патрон?

Насколько Павел знал, на работе его за глаза обыкновенно называли "наследником" или "мини-шефом", намекая на их близкие отношения с главой предприятия, его некогда всемогущим владельцем, на исключительное благоволение последнего к Павлу. Теперь, правда, оставшееся в благодатном прошлом. Обращение с того конца провода, несколько грубоватое, и слушком уж точно соответствующее ситуации и тем людям, с которыми Павел говорил, последнего несколько покоробило. Он облизнул враз пересохшие губы и ответил только: