Николай Гомолко - За великую трассу

В это утро Вилли Рендола никто не беспокоил. Не звонила и Айда. Для инженера все это казалось не совсем хорошей приметой. Тишина, как известно, наступает перед большой бурей. А что буря придет, у Вилли не было сомнения.

Завтракать он пошел с большим опозданием. Хотел, чтобы в ресторане поменьше было народа, чтобы спокойно посидеть. Однако он ошибся. Как всегда, зал оживленно шумел, почти весь был заполнен пассажирами. Со всех сторон доносился звон посуды, возбужденные голоса. В воздухе качались синие волны дыма.

За крайним столиком сидела Айда. Сегодня она была одета иначе: в сиреневом, воздушно-легком, с короткими рукавами платье, придававшем ей особую привлекательность, свежесть, в модных туфлях с «атомными» серебряными шнурочками.

Вилли поклонился девушке и сел напротив за ее столиком. По выражению ее лица, низко опущенной голове инженер понял, что Айда не в настроении. Она пила кофе, смотрела на него сочувствующим, печальным взглядом.

- Что с вами? Плохой сон приснился? - спросил Вилли.

- Вы еще спрашиваете! Сами должны понимать. Мне жаль вас, Вилли Рендол, - озабоченно сказала она. - Я все знаю про вашу сегодняшнюю ночь.

- Как?! - воскликнул он. Потом спохватился и, стараясь принять безразличный вид, спросил: -Что вы имеете в виду, мисс?

- Укротителя змей!

Рендол вскочил с места. На девушку смотрело строгое, побледневшее лицо.

- Чего вы удивляетесь? - спокойно произнесла Айда. - Вам пора уже ничему не удивляться. Знайте: вы связаны по рукам и ногам. Отсюда живым не выйдете. Понимаете ли вы это?

- Ого, как вы уверены в моей обреченности! - Рендол заставил себя улыбнуться. - А что, может вы со-бираетесь спасти меня? Но, простите, пожалуйста, - сам вынесу отсюда свою шкуру. Хотя она, может быть, уже продана. Однако не случайно говорят русские: рано делить шкуру неубитого медведя…

Айда было растерялась от неожиданного меткого удара. В глазах ее на какое-то мгновение мелькнул испуг. Вспыхнули мочки ушей. Все это не преминул заметить Вилли. Но она быстро взяла себя в руки, успокоила предательски вздрогнувшие нервы.

- Какой вы невыносимый, Вилли,-ласково заговорила Айда. - Вам говорят от чистого сердца, а вы, как маленький мальчик, становитесь на дыбы. Вы, кажется, уже имели возможность оценить мое внимание к вам. Если оно ничего не стоит, мне придется отступить. Не думайте, что я полюбила вас, Вилли. Я подружилась с вами. Привыкла считать вас добрым, честным человеком. Я хотела взять над вами опеку, чтобы вопреки и на зло вашим преследователям отстоять вас от смерти для человечества и будущего Республики.

- А каким вы представляете будущее Республики? - спросил Рендол, заинтересованный необычной откровенностью собеседницы.

- Без финансовых, магнатов, без боссов и атомных королей, - произнесла она скороговоркой. - Принимаете такое будущее?

- Разрешите еще один вопрос?

- Пожалуйста, уважаемый мистер.

- А тогда будут такие, как вы?

- Что вы хотите этим сказать? - вспыхнула Айда, почувствовав недобрую развязку.

- Такие, как вы, шпионки! - выпалил он прямо ей в глаза.

Нет, Айда не вскочила с места, как этого надо было ожидать, не высказала своего возмущения, а спокойно откинулась на спинку кресла, прищурила хитроватые, с холодной искринкой глаза и некоторое время смотрела на своего соседа.

Рендол, казалось, всецело был занят завтраком. После рюмки вина разгорелся аппетит. Теперь он знал, кто она такая, хорошо понимал ее хитрый план действий. Однако с нею и дальше надо вести дружбу. Поспешный разрыв отношений мог лишь усложнить обстановку, навредить ему.

Вилли чувствовал, что Айда подыскивала сейчас слова, чтобы как-то выпутаться, ответить шуткой на его жестокое обвинение. И действительно, через минуту она наклонилась на край столика и, глядя инженеру прямо в глаза, спокойно, тихо промолвила:

- Мистер, я мечтаю о будущем не только без шпионов, но и без таких, как вы, тюленей… - и весело рассмеялась. - Вот мы, мистер Рендол, и обменялись комплиментами. Кстати, мой дорогой, если вы принимаете меня не за ту, какая я есть, тогда держитесь. Знайте: и у меня характер! Прибавьте к этому женскую мстительность. Ей-богу, лучше иметь сто врагов мужчин, чем одну женщину. Ну, скажите что-нибудь. Почему вы умолкли?

Рендол отпил из рюмки вина и совсем мирно спросил: