Брайан Эвенсон - Dead Space. Мученик

– И надо признать, – сказал Крэкс, – наблюдая, как вы расправляетесь с тварями, мы многое узнали о том, как их контролировать. Без вас мы бы не смогли далеко продвинуться в этом направлении.

– Вы совершаете чудовищную ошибку, – прошептал Олтмэн. Он очень устал и был абсолютно беспомощен. Но в скором времени все может перемениться. Нужно только набраться сил, и тогда он сделает все возможное, чтобы остановить Маркоффа и его клику. – Если вы продолжите, это будет означать конец человечеству. Может, не сразу, но довольно скоро.

– На это мы и надеемся! – воскликнул Стивенс. – Если мы продолжим исследования, то в конечном счете перейдем на следующую ступень эволюционного развития. Мы больше не будем людьми – мы станем лучше.

– Прощайте, Олтмэн, – сказал Маркофф. – Вы были достойным противником, но в этот раз проиграли.

После того как Маркофф с подручными покинули комнату, врач, провожавший их до двери, подошел к коллеге и шепнул ему что-то на ухо. Тот кивнул, наполнил лекарством шприц для подкожных инъекций и сделал Олтмэну укол в руку. Мир заволокло серым, а потом он отключился.

Когда Олтмэн пришел в себя, он обнаружил, что по-прежнему привязан ремнями к кровати. Он был один в маленькой комнате, очень напоминавшей камеру. Он попробовал освободиться от ремней, но они держали крепко.

Олтмэн спал, просыпался и снова проваливался в сон. Время от времени приходила медсестра и меняла висевшую возле кровати капельницу. В голове постоянно пульсировала боль. Один раз медсестра достала из кармана зеркальце и поднесла к лицу Олтмэна.

Голова была сплошь обмотана бинтами, и Олтмэн с трудом себя узнал.

– Вот, смотрите, – заговорила сестра и показала на макушку, – этим местом вы и ударились.

– Ударился?

– Да. Это был несчастный случай. Вы поскользнулись и упали.

– Это не был несчастный случай.

Она улыбнулась:

– После травмы головы немудрено и напутать.

– Нет, – уверенно заявил Олтмэн, – я точно знаю, что со мной произошло.

Улыбка сразу же показалась насквозь фальшивой.

– Мне не разрешено разговаривать с вами, – сказала сестра. – Таковы правила.

И она медленно вышла из комнаты.

Через несколько минут дверь открылась, и на пороге появился врач со шприцем.

Когда Олтмэн очнулся в следующий раз, он оказался уже в другом месте; оно не было похоже на камеру, хотя таковой и являлось. С головы сняли повязки, но он нащупал большую шишку и затягивающуюся рану. Ремни исчезли, Олтмэн лежал на полу. Он неуверенно поднялся на ноги. Мышцы от длительного бездействия стали совсем вялыми.

Комната была целиком белая, без малейших украшений – ничего такого, за что зацепился бы взгляд. Посередине одной из стен имелась небольшая дверь. Высоко под потолком, вне досягаемости, висела камера. В углу находился санузел и рядом с ним – раздаточное окно.

Олтмэн подошел к двери и заколотил в нее кулаками.

– Эй! – крикнул он. – Кто-нибудь! Эй!

Он прижался к двери ухом, но ничего не услышал. Немного подождал, потом снова постучал и покричал. И опять тишина. Он постучал еще. Безрезультатно.

Тянулись часы, за ними дни. Единственным доносившимся извне звуком был металлический лязг, когда кто-то невидимый подавал в щель пищу. Олтмэн никак не мог определить, когда ее принесут в следующий раз, и засечь момент, как это происходит. Просто раздавался металлический лязг – и пища оказывалась на своем месте. Пустые контейнеры он складывал в углу, и постепенно их скопилась внушительная куча.

Олтмэну казалось, что он остался последним человеком на Земле. Он чувствовал, что сходит с ума.

Он все больше погружался в себя и все меньше интересовался тем, что происходит в окружающем мире.

Потом стали появляться мертвецы, один за другим приходили составить ему компанию. Все люди, в чьей смерти он видел свою вину, являлись, садились рядом и судили Олтмэна. Ада и Филд, Хендрикс и Хэммонд и другие, которых он не мог узнать… Были только он, его больная совесть и мертвецы.

А когда он в очередной раз пришел в себя, то обнаружил, что находится уже не в комнате-камере, а сидит в кресле за большим столом. Руки были пристегнуты к подлокотникам. Напротив сидели Маркофф и Стивенс.

– Привет, Олтмэн, – сказал Маркофф.

Он ничего не ответил. Было очень удивительно и почти невыносимо находиться в комнате вместе с живыми людьми. Он даже не мог поверить, что это происходит наяву.

– Олтмэн! – Стивенс щелкнул пальцами. – Эй, Олтмэн, мы здесь.