Брайан Эвенсон - Последние дни. Павшие кони

Brian Evenson

LAST DAYS

A COLLAPSE OF HORSES

Серия «Мастера ужасов»

This edition published by arrangement with Frances Goldin Literary Agency, Inc. and Synopsis Literary Agency.

Дизайн обложки: Юлия Межова

В анонсе использовано предисловие из сборника Томаса Лиготти «Ноктуарий» © 2018 Tomas Ligotti

©Last Days – Copyright © Brian Evenson, 2008, 2009

«The Brotherhood of Mutilation» originally published in limited edition by Earthling Publications, 2003

A Collapse of Horses – Copyright © Brian Evenson, 2016

© Сергей Карпов, перевод, 2019

© К. А. Терина, иллюстрация, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Почему они позвонили, он понял лишь позднее – слишком поздно, чтобы это знание могло ему чем-то помочь. А в самом начале двое мужчин сказали по телефону следующее: что видели его фотографию в газете, читали о его работе под прикрытием и так называемом героизме, о том, как он не дрогнул, ничего не выдал, когда на него напал человек с секачом – или «джентльмен с секачом», как они предпочитали его называть. Правда ли, интересовались они, что он не дрогнул? Что он просто наблюдал, как человек поднял секач и опустил и рука Кляйна вдруг стала отдельным, умирающим существом?

Он не стал отвечать. Просто сидел, прижимая телефонную трубку к голове здоровой рукой, и смотрел на культю. Блестящее, слегка скукоженное завершение плоти, шелушащегося и злобного вида.

– Кто это? – наконец спросил он.

Люди на другом конце провода рассмеялись.

– Это стучится в дверь удача, – сказал один из них – тот, что с глубоким голосом. – Вы хотите провести всю жизнь за бумажной работой, мистер Кляйн?

Второй – который пришепетывал – продолжал задавать вопросы. Правда ли, что после того, как Кляйн снял ремень второй рукой и затянул шину на культе, он встал, включил горелку на плите и сам прижег рану?

– Может быть, – сказал Кляйн.

– Что «может быть»? – спросил Басовитый.

– Мои данные получены из проверенного источника, – сказал Шепелявый. – Плита была электрическая или газовая? Наверное, с электрической получилось бы лучше. С другой стороны, нагревается она небыстро.

– Это была не плита, а плитка, – сказал Кляйн.

– Плитка? – переспросил Басовитый. – Господи, плитка?

– Значит, электрическая? – спросил Шепелявый.

– Больше ничего не было, – сказал Кляйн. – Только плитка.

– А затем, когда вы прижгли рану, то выстрелили джентльмену с секачом прямо в глаз, – сказал Шепелявый. – Причем левой рукой.

– Может быть, – сказал Кляйн. – Но в газетах этого не было. Кто вам сказал?

– Проверенный источник, – ответил Шепелявый. – Больше вам знать не стоит.

– Слушайте, – сказал Кляйн. – Что происходит?

– Удача, – ответил Басовитый. – Я ведь уже сказал.

– В аэропорту ждет билет на ваше имя.

– Почему? – спросил Кляйн.

– Почему? – переспросил Шепелявый. – Потому что мы вами восхищаемся, мистер Кляйн.

– И нам не помешает ваша помощь.

– Какая помощь?

– Нам нужны вы , мистер Кляйн. И никто другой, – ответил Басовитый.

– Вот как? – сказал Кляйн. – А с чего мне вам доверять? Кто вы вообще такие?

Шепелявый рассмеялся:

– Мистер Кляйн, полагаю, сейчас вы уже понимаете, что доверять нельзя никому. Но почему бы не рискнуть?

Ехать было незачем. Басовитый ошибался – перед Кляйном не стоял выбор между бумажной работой и их предложением, в чем бы оно ни заключалось. Он вполне мог прожить на назначенную пенсию. К тому же, сразу после того, как лишился руки, сам прижег рану и прострелил глаз так называемому джентльмену с секачом, он позволил себе вольность и в качестве компенсации за травму прихватил чемодан, где лежало несколько сотен тысяч долларов. Этот поступок он считал глубоко моральным в библейском духе, в духе Ветхого Завета: око за руку, с доплатой. А то, что за оком оказался еще и череп с мозгом, – чистая случайность.

Короче говоря, принимать приглашение было незачем. Лучше сидеть на месте, заказать протез по своей культе или хотя бы носить крюки, которые ему выдали, учиться ими пользоваться. Совершенствоваться в одноруком гольфе. Приобрести шкаф протезов на все случаи жизни. Накупить сигар. Перед ним открыта вся жизнь, говорил себе Кляйн. Пусть эта удача за дверью хоть обстучится.