Сергей Сухинов - Новые пирамиды Земли

Бородатый мужчина кивнул.

– Вижу по флагам на машинах, – сказал он и неожиданно легко перешел на отличный английский. – Вот уж не думал, что гости с Запада рискнут забраться в самую русскую глубинку! У нас по давней традиции непрошенных гостей не очень-то любят. И напрасно, по-моему.

– Почему же напрасно? – улыбнулся Ван Геллер. – Кто знает, что у нас, иноземцев, на уме?

Мужчина рассмеялся.

– Даже гадать не хочу. По-моему, куда важнее, что на уме у нас, русских… Ну, ребята, встречайте дорогих гостей как и положено, хлебом-солью!

Из теремов словно горох высыпались десятки, сотни подростков. Все они были одеты очень просто, в домотканые рубахи, шаровары и юбки, а обувь выглядела довольно грубой. Но лица детей светились такой жизнерадостностью, что многие инспектора невольно заулыбались в ответ. Многие – но не все. Впрочем, Ван Геллеру было наплевать.

Бородатого мужчину звали Игорь Николаевич Терехов. Он был директор большой молодежной коммуны, в которой жили более тысячи детей и юношей из разных регионов России. Как эти ребята пришли в коммуну, Терехов рассказывать не стал. Зато он с гордостью водил гостей по теремам, по чистым спальням и столовым, показывал спортивные площадки, хорошо оборудованную больницу, клуб… С особенной гордостью он показал небольшую ровную площадку, заросшую густой светло-зеленой травой. По словам Терехова, это чудо-растение вывели инженеры-генетики из Ростова Великого. Квадратный метр почвы с такой травой мог за несколько минут полностью поглотить до трех килограммов навоза, а затем в течение часа трава вырастала на целых десять сантиметров!

Инспектора недоуменно переглядывались. Энтузиазм Терехова был им совершенно непонятен. Причем здесь трава? Может быть, обитатели колонии питались зеленкой за отсутствием нормальных овощей?

Ничего подобного гости с Запада прежде в России не видели. Поселок на холме напоминал декорацию к старинной русской опере где-нибудь в Ла Скала. Наконец Марта Браун, пожилая блондинка со скверным, едким характером не выдержала и громко сказала:

– Какое славное, патриархальное местечко! Только пастушек с овечками не хватает, да плясок под балалайку. Так и хочется расплакаться от умиления! Кажется, у вас русских, такие поселения называются потемкинскими деревнями? Браво, Ван Геллер, на этот раз вы очень точно выбрали наш маршрут!

Инспектора замерли на месте, озадаченно переводя взгляды с Марты Браун на Ван Геллера. В воздухе отчетливо запахло грозой, и генеральный инспектор понял, что боя на этот раз ему не избежать. Да, ситуация выглядела явно не в его пользу. Эта русская коммуна действительно выглядела слишком показушной, словно ее выстроили специально к приезду высоких гостей с Запада. Ну, а кто и с какой целью привел колонну ООН именно сюда, было совершенно очевидно.

Игорь Николаевич вопросительно переводил взгляд с Марты Браун на Ван Геллера и обратно. Похоже, он не очень понимал, что происходит.

– Потемкинская деревня? – сказал он. – Но никаких потемкинских деревень никогда не существовало, эту сплетню пустили в ход враги Екатерины Второй… Хм-м… неужели вы решили, что мы построили коммуну специально к вашему приезду? Ха-ха-ха! Простите за грубость, но я человек простой и потому скажу прямо: слишком много чести будет!

Несколько инспекторов рассмеялись, другие нахмурились. Марта Браун покраснела от гнева.

– Вот это сказано отлично, по-русски! Люблю прямоту, сама такая, и потому сразу скажу: напрасно старались, мистер Терехов! Нас такими дешевыми спектаклями не купишь… Кстати, вы сказали, что в вашей коммуне живет около тысячи детей и подростков. Но в этих теремах может разместиться максимум человек двести. А где живут все остальные?

Игорь Николаевич усмехнулся в густые усы.

– Остальные живут на другой стороне холма. Там вид получше, да и до места работы ближе.

– Работы? – не унималась госпожа Браун. – Вы хотите сказать, что эти дети работают? Но что же они делают?

Терехов серьезно сказал:

– Может, это будет звучать напыщенно, но я все же скажу: эти ребята возрождают Россию!

Инспектора рассмеялись, и даже Ван Геллер не сдержал улыбки.