Александр Зорич - Красные звезды

– Ну и шутник этот ваш Первый, – вздохнул я.

– Есть немного, – Литке сопроводил свою реплику неожиданной, двусмысленной улыбкой.

Я заметил, Густав Рихардович никогда не критиковал начальство в словесной форме. А попав в ситуацию, которая его к этому провоцировала, старательно делал вид, что ничего «такого» не замечает. Но на мимическом уровне он нет-нет да и позволял себе многое. Может, в этом и состояла причина того, что он дослужился до больших звезд?

Наконец наступил день «П» – день посадки.

Мы выстроились перед залатанным и закрашенным главным шлюзом – как футболисты в ожидании пенальти.

Литке почему-то считал, что мы смягчим шок космонавтов со «Сварога», если над нами будет гордо реять российский триколор.

Почетную роль знаменосца выторговал себе прохиндей Полозов, сославшись на то, что он, цитирую, «набил в этой экспедиции больше всего визитеров». Литке, похоже, было лень с ним спорить. (Да и как спорить с чувачком, у которого две многоствольные пушки в экзоскелете?)

…Посадка экспедиционного модуля «Сварога» выглядела достаточно зрелищно. Но нас, заевшихся зрелищами во время истории с Аквариумом и общения с Летящей, всем этим было не пронять. На лицах товарищей я видел равнодушие и подспудное ожидание банкета с его беспрецедентно богатым для Марса меню (суп из мидий со сливками! эскалоп из оленины! морошка!.. всё, разумеется, из концентратов).

Сброс аэробаллистического пенала, снижение в атмосфере, раскрытие и отстрел тормозных парашютов – и вот уже мы явственно различаем громоздкое сооружение, состоящее из массивной чаши с посадочными опорами и нагромождения цилиндров, увенчанного блестящим конусом.

На секунду стало страшно: а вдруг в посадочной процедуре произошел сбой и весь этот космоторт сейчас свалится прямо нам на башку?

Однако экспедиционный модуль дал серию импульсов и по элегантной кривой переместился в район химического завода, после чего еще раз скорректировал плоскостные координаты и как приклеенный завис над посадочной площадкой, обозначенной буквой «H». Ну и уже безо всякой интриги опустился вниз, где и ткнулся посадочными опорами в утрамбованный роботами марсианский грунт.

Однако где же «зрелищность», спросите вы?

А зрелищность была в том, что все эти маневры экспедиционный модуль проделал, оставляя за собой четыре разноцветных иммерсионных следа… Ну или я не знаю, может, то была утечка топлива из треснувшего бака? В общем, модуль явился нам, помавая цветными хвостами, как китайский дракон.

– А можно я начну флагом махать, когда они наружу выйдут? – спросил Полозов, пьяный от переизбытка визуальных впечатлений.

– Да делай что х-хочешь, – сурово отмахнулся Литке, зачем-то запнувшись на букве «х».

Только в этот момент я понял, как же сильно нервничает наш «железный Густав».

Наконец открылся люк в торце одного из цилиндров экспедиционного модуля.

Первыми из жестянки вышли трое – двое мужчин и одна женщина (как ни странно, то, что под скафандром нормальная такая женская грудь, было видно издали, уж очень он был анатомический!).

Все трое смотрели на нас, как гоголевский Хома Брут на панночку.

Все трое застыли, будто приклеились к марсианскому реголиту.

И тогда Литке понял, что пора брать ситуацию в свои руки.

– Короче, Полозов… Идешь со мной… Капелли, ты тоже… И в темпе, в темпе…

Так они и шагали: из-под ботинок летела красная пыль, кое-как развевался триколор, сияло отчаянно яркое Солнце.

– Здравствуйте, соотечественники! – провозвестил Литке, глядя на бледное лицо командира, Ивана Степанкова (его имя я узнал, конечно, потом). – Передовой отряд особого назначения «Вымпел» приветствует вас на гостеприимной земле Марса!

«Про «Вымпел» на лету сочинил», – подумал я с усмешкой.

– Но… Скажите… Почему… Почему нас никто не предупредил? – вместо капитана стервозным голосом всегда правой красавицы-и-умницы спросила женщина-космонавтша, грозно подбоченясь.

– На то были совершенно объективные обстоятельства, дорогая Елизавета Андреевна! О которых я вам, конечно, расскажу за совместным дружеским обедом! Милости просим в «Город-1»!

«Ишь ты… Даже имя-отчество этой грубиянки загодя выучил… Хитрюга».

– Боже мой… Боже мой… – совершенно негероическим, некапитанским голосом повторял капитан Степанков, покусывая нижнюю губу. – Теперь я понимаю, что имел в виду ЦУП, когда сказал, что на месте нас ждет сюрприз… Леший бы побрал такие сюрпризы… Вот так всегда… Всю жизнь к чему-то идешь… Всю жизнь готовишься… Ничего лишнего себе не позволяешь… Всё ради великой цели… И вот… Оказывается, что ты второй… Второй! Второй, мать твою так!