Вадим Степанов - Чудовище Ивановой

– Ты с ума сошла! Мне позвонили из школы. Ты что там устроила?

– Мам, я…

– Ты ведь знаешь, как непросто было тебя устроить в конце учебного года. Такая школа, лучший класс, а ты…

– Я не просила меня переводить.

– Да как ты вообще смеешь! – У мамы перехватило дыхание, и она устало опустилась на кресло. – Нам выпал такой шанс все изменить. Эта новая работа – большая удача. Мы с тобой больше не будем считать копейки, сможем позволить себе нормальные вещи, может, даже в отпуск человеческий съездим. А тебе всего и надо, что просто спокойно учиться в школе.

– Идиотская школа! – выкрикнула Аня. – Там одни придурки учатся. Они там вообще не уважают друг друга, называют кличками обидными, троллят, затыкают.

– Это не дает тебе право кидаться на девочек с ножом, – холодно заметила мама.

Аня обречено опустила голову.

– Так это правда? – в ужасе констатировала мама. – Господи, мой ребенок преступник. Почему ты таскаешь с собой нож? Кто тебя научил? Это твои железногорские приятели?

– Я не таскаю с собой ничего, – тихо проговорила Аня.

– Что?! Может, еще и не ты порезала эту девочку? Мне такие ужасы рассказали. У нее порез чуть ли не до локтя. Столько крови потеряла! Может даже, нерв задет, и теперь она не сможет нормально рукой шевелить. Ты понимаешь, что ты наделала? Ты ребенка инвалидом сделала! Мы теперь всю жизнь будем на нее работать, чтобы выплатить ущерб…

– Мама! – остановила этот поток слов дочь. – Какой нерв, какая кровь, там максимум царапина, и то потому что она сама рукой махнула и лезвие задела. Я лезвие канцелярского ножа даже на сантиметр не вытащила.

– Зачем ты вообще его доставала? – успокаиваясь, спросила мама.

– Они не давали мне пройти на лестнице. Я хотела их припугнуть.

– Ну почему ты не можешь, как нормальные дети, просто дружить с одноклассниками, не ссориться и не устраивать поножовщины?

– Они первые начали, – сказала Аня.

– Они начали, а ты закончишь. Завтра же извинишься перед этой Семеновой.

– Семакиной, – поправила Аня. – И я не буду извиняться. Они первые начали. Это они на меня напали, а я просто защищалась.

– И все равно, дочь, ты должна извиниться.

– Да почему я должна? – чуть ли не плача, спросила Аня. – Они же виноваты.

– Ты хоть понимаешь, что родители Семакиной собираются на тебя заявление в полицию написать. Тебя поставят на учет, как бандитку какую-нибудь, и все, вся жизнь пойдет под откос. Карьера, работа, учеба. Ты будешь как прокаженная.

– Ну и пусть.

– А обо мне ты подумала? А если на моей работе узнают? Я с таким трудом туда устроилась, столько характеристик собрала, и из твоей прошлой школы, кстати, тоже. Кто будет держать у себя мать рецидивистки? Ты не только себя, но и меня подставляешь!

– Ну ты же моя мама, – уже откровенно рыдала Аня. – Ты всегда должна быть за меня. Почему ты за них?

– Успокойся, Аня, я не за них, я за нас. Просто это взрослая жизнь и взрослая ситуация, за которую надо нести ответственность. Ты же уже большая девочка, все должна понимать.

– Я не хочу ничего понимать! Это несправедливо!

– Перестань реветь. Справедливость бывает только в твоих дурацких книжках, а в настоящей жизни все по-другому. Ну неужели ты хочешь, чтобы из-за этого инцидента разрушилась наша жизнь? Надо быть хитрее, дочь. Притворишься, извинишься, и будем жить дальше.

– Не хочу притворяться!

– Ну, дочь…

– Отстань! Вы все фальшивые, ненастоящие, как манекены, как роботы.

Аня выскочила из комнаты и стала натягивать кроссовки.

– Ты куда собралась? Мы еще не закончили.

– Подышать, – огрызнулась дочь, не глядя схватила с ключницы связку и выбежала из квартиры.

Выскочив на улицу, Аня поняла, что не знает куда идти. Друзей в этом городе не было, мест, где можно спокойно пересидеть, она не знала. К тому же на улице было необычайно холодно для апреля. Она плотнее застегнула куртку и сунула руки в карманы. Нащупав слишком большой ключ на связке, она достала его на свет.

– Это не мои ключи, – расстроенно проговорила она, разглядывая находку.

Похоже, она взяла не свою связку, а запасной комплект, оставленный старым хозяином. Мама рассказывала, что там жил какой-то дедуля, продавец в букинистическом отделе книжного. Он продал им свою квартиру и уехал к детям в Казань.

Они с мамой так и не удосужились посмотреть, что там за подвал такой, который им всучили как преимущество новой квартиры. Ана пожала плечами – раз идти все равно некуда, а домой не хочется, почему не исследовать закрома книжного червя. Вообще-то она любила читать, конечно, не те скучные книжки, которые им задавали в школе, а те, которые мама читать запрещала: ужастики, взрослые детективы и любовные романы. Читала их много и с удовольствием с телефона, но все же находила какую-то особую прелесть в листании бумажных экземпляров, часто облизывалась на них в книжных магазинах, где стоили они как десятая часть маминой зарплаты. Аня мечтала, что когда-нибудь разбогатеет, скупит себе все полки и не будет выходить из дома, пока все не прочтет. Возможно, в новом подвале будет что-нибудь интересное и не слишком потрепанное.