В. Бирюк - Расстрижонка

Уже и в 17 веке в Московской Руси:

«бьют кнутьем, а иных казнят смертию, а у иных отымается честь, и поместья и вотчины, и ссылают в ссылку в Сибирь на вечное житье, з женою и з детми, в дети боярские, или в казаки, или в какую службу годятся».

Вариантов — много. Но обязательно: «з женою и з детми».

У древних хунну в один момент появился своеобразный закон: императрица, родившая наследника, должна быть казнена. Причина проста: мать государя сохраняет своё влияние на него и выводит на высшие государственные должности своих людей, свою родню. Не по критерию эффективности или, хотя бы, родовитости, знатности, но по критерию родства.

Иногда получается особенно скверно.

Через несколько десятилетий назначенный матерью хорезмшаха «свой человек» (брат) наместником в Отрар спровоцирует войну с Чингизханом:

«Когда послы и купцы прибыли в город Отрар, тамошним эмиром был некто, по имени Иналчук. Он принадлежал к родственникам Туркан-хатун, матери султана, и стал известен под прозвищем „Кайр-хан“… Кайр-хан… умертвил их, но [тем самым] он разорил целый мир и обездолил целый народ».

Частью этого разорения, «третьей производной», является «Погибель земли Русской» — «Батыево нашествие» и его последствия. Включая столетия «крайнего напряжения всех сил народных для непрерывных войн со степными хищниками», миллионы проданных русских рабов, десятки миллионов погибших.

Какая-то вздорная тётка, угробившая своего старшего сына, чтобы передать власть младшему — более любимому мальчику, по-родственному кинула братишке типа «приличное место на выселках». Тоже, видать, тот ещё фрукт был, раз его в столице поблизости не оставили.

У них там:

«Ну как не порадеть родному человечку».

А у нас:

треть населения — погибла, две трети городов — пепелищами стали.

Сходно, используя материнское влияние, существовала цепочка «султан-ханум» в Османской империи. Также опиравшихся на «партии»-группы своих родственников. Или — на «лично преданных людей» и их родню.

Что Кучковичи — «партия» — видно по истории заговора, в котором Боголюбского убьют.

Выгнать «надоевшую жонку», отправить «в родительский дом, к началу начал» — в «Святой Руси», в отличии от Московской — не проблема. Если родня готова её принять.

Больше того: заставить Улиту Кучковну уйти в монастырь можно только с явно выраженного согласия родни — Кучковичей.

Итак.

Нравится девка — тащи в постель. Не повод для брака.

Хочешь жениться — найди причину государственного уровня.

Хочешь жениться — разведись. Постриг предыдущей — не нужен.

Женился? — Выгони родню прежней жены.

Почему Кучковичи не приняли «сестрицу» в «отчий дом»? Почему Андрей, «репрессировав» жену, не «наехал» на её родню? Потому что они поддержали его решение?

А оно было — его решение?

«Полюбовная» сделка с Андреем Боголюбским по теме «любовные похождения жены»… исключена. Измена государыни — государственная измена. За это просто рубят головы. Боголюбский — особенно.

Кучковичи выбрали «независимое хранилище для своего маленького секрета»? Авторитетное, сертифицированное?

А оно — «хранилище» — правда независимое? Или все монастыри в епархии подчиняются епископу?

В Ростове женский монастырь уже есть. А вот историю женского Боголюбского монастыря в Боголюбово связывают с самыми последними годами жизни Андрея. Называя его «домашним женским монастырём Владимирских князей». Или относят его основание чуть позже, к правлению Всеволода Большое Гнездо.

Не была ли история пострижения и дальнейшая судьба инокини Софьи (Улиты) столь… своеобразной, что Юрьевичи посчитали необходимым завести монастырь для своих женщин прямо на своём дворе?

Напомню: в эту эпоху на «Святой Руси» уже есть два «авторитетных княгине-хранилища». Оба — национального, общерусского значения. Вышгородский монастырь под Киевом, основан Святой Ольгой. Второй — под Полоцком, основан Евфросинией Полоцкой.

Есть и другие места, куда уходят княгини-инокини. Но — по одной.

– Я тута жить буду. И от родительского дома недалече, и мирская суета мешать не будет.

Вдовая сестра Ростислава Смоленского (Ростика) живёт на подворье Святой Параскевы Пятницы в Смоленске. Я об этом монастыре уже… Я там Варвару потерял!

Но ветви Рюриковичей аналогичных центров не создают. Почему? Нет таких святых женщин как Ольга и Евфросиния? Или нет настоятельной нужды в собственном «хранилище» княгинь и княжон? А у Юрьевичей вдруг появилась?