В. Бирюк - Расстрижонка

На Руси — «размер имеет значение». А вот какое именно значение он имеет…? — Возможны варианты.

От ворот по левой стороне, за церковью — служебные постройки.

Оп-па… А вот и нет. Снова Андрей не по-русски сделал.

В любом нормальном подворье — бОльшую часть территории занимают скоты, а не люди. Коровки, лошадки, овечки, птички… навоз, помёт, корма, сенцо… Так — везде. Но не здесь.

Двухэтажные строения, образующие большую часть стен детинца, сделаны каменными. Двор — мощён белым камнем. Места просто мало. И почти все службы — и скотские, и ремесленные — вынесены в город, за стены самого замка. Внутри — только необходимая прислуга, которая на белокаменный двор гадить точно не будет, малая охрана и склады. Тут ещё подземелья должны быть — рельеф способствует. Да и ломились же убийцы Боголюбского в какие-то винные погреба.

По правой стороне — сам белокаменный дворец. Ни на что на «Святой Руси» не похожий. И из-за каменных блоков, которые его слагают — как же они его зимой-то протапливают? — и из-за этажности. Обычный русский терем — трёхэтажный, с башенками, с внешними переходами, с закрытыми и открытыми галереями, разной высоты, с разнообразием фактуры и раскраски стен и крыши. А этот — просто ровный двухэтажный.

Красота! Больше скажу — лепота. И где-то даже — благорастворение.

Раннее утро, солнышко встаёт, белые стены — душу радуют, над медной крышей — будто огонь стоит, на белом каменном, уже согретом со всех сторон, дворе — тепло, ветерок от реки свежий, чуть с примесью ладана из церковки, дерьмом не несёт, девки теремные со слугой на высоком крыльце болтают, пересмеиваются… Хорошо. Живи и радуйся. А мне нынче с Боголюбским разговаривать… В такое славное утро… Может — и до смерти.

Как-то мне… торопиться не хочется.

А, фигня. «Перед смертью — не надышишься» — русское народное наблюдение. Многократно проверенное в нашем народе личным опытом.

Нет «узелочка»? — Поглядим. Не найдём — сделаем. Не зовут? — Сам пойду.

«Кто первым встал — того и тапки» — русская народная, многократно и повсеместно… Тогда… Тогда «Отдавайте мне мои сапоги-скороходы!», Ивашка-попадашка — ни свет, ни заря — явивши, не запыливши…

Стоп! Не «Ивашка» — «Зверь Лютый»! «Иванец — всем звиздец!». У крыльца княжеского — стоит, в воротА — стучит!

«Незваный гость хуже татарина». Ща сами увидите — насколько хуже!

– Эй, парень. Сбегай-ка к светлому князю, да спроси: не желает ли его милость с Воеводой Всеволжским об делах перемолвиться? Ныне немедля. Ну… или когда в иное удобное ему время.

Последняя фраза… Честно — труханул я немелко. Но поздно: парень открыл-закрыл рот. И убежал. Вот прямо так и потрёхал. Что для слуги, ошивающемуся на крыльце — нетипично. Если только хозяин не дал заблаговременно инструкций. Или выразил мнение, позволяющее даже остолопу прикрылечному составить суждение однозначное. Девки постояли с открытыми ртами. Потом резко покраснели и убежали.

– Их светло-княжеская милость… велел велеть… просить… звать немедля… со всемерным поспешанием… прямиком… ну… туда… где… вот…

Как я подозреваю, в княжеских апартаментах случился некий аналог известного диалога про Штирлица:

– Штирлиц идёт по коридору.

– По какому коридору?

– По нашему. Штирлиц идёт по нашему коридору.

– А куда он идёт?

Штатный ответ: «В наш туалет. У нас в гестапо — самый лучший туалет во всём Третьем Рейхе» — пропускаю.

Я нервно хихикал про себя, глядя как слуга пытается одновременно оказаться и спереди, чтобы указывать дорогу, и сзади, поскольку впереди ходить простолюдину не положено.

Андрей встретил меня сидя, в окружении трёх или четырёх советников. По виду бояр можно было предположить, что их только что выдернули… из разных мест. Отхожих, интимных, молитвенных, спальных, едальных… ряд эпитетов продолжите сами.

«Глаз не продрал» — русское народное описание.

Так и лупают на меня своими… не продранными. А вот присутствие, на заднем фоне, хана Асадука и ещё пары половцев с саблями, позволяет оценить меру обеспокоенности государя. Что-то светоч наш и, так сказать, столп всея всего — малость задёргавши.