Павел Комарницкий - 30 июня

Урумма сидела за столом неподвижно, сцепив пальцы рук в замок, и только хвост да уши выдавали эмоции. Вся команда была подавлена очередной неудачей.

– Какая связь? Когтем не тронули…

– Он мог умереть от страха.

– Урумма, думай, что говоришь. Как можно умереть от страха? От страха либо убегают, либо нападают. В крайнем случае от страха можно обмочиться, но не умереть.

– Ты говоришь про оррков, командор. У людей другая физиология.

– У кого? Ах, да…

– Я применила местное самоназвание аборигенов. Не спорь, Иахрр. Я уже разобралась с их физиологией. У людей слабая сосудистая система сердца, при внезапном сильном стрессе оно просто отказывает - и все дела.

– Доказательства? - прищурился командор.

– Я согласна с Уруммой - вмешалась Ярара - У них то и дело мелькают выражения типа "умираю со страху". Это неспроста. Язык любых разумных существ отражает реалии жизни.

– Гм… - командор в раздумьи свивал и развивал хвост - Странные существа, коллеги, вы не находите? Как они выжили, уму непостижимо… У них тут что, нет причин для страха? Они ничего и никого не боятся?

– Мне кажется, тут всё дело в интенсивности эмоций - вновь подала голос Ярара - Недаром в местном языке есть два разных понятия - "страх" и "ужас". До какого-то предела реакция аборигенов… да, людей… до какого-то предела реакция нормальная. Либо нападение, либо бегство. При превышении этого порога - смерть от остановки сердца.

– Доказательства?

– Опять-таки их язык. Вслушайся, Иахрр: "дикий страх" и "смертельный ужас". Улавливаешь разницу?

– Мне встречались выражения типа "дикий ужас" - не согласился командор.

– Обычная терминологическая путаница.

– Не морочь мне голову лингвистическими изысками! - не выдержал Иахрр - Любому явлению должна быть реальная причина!

– Мне кажется, я вижу и причину, Иахрр - вновь вмешалась Урумма - Вспомни наших рартов. Если животное не в состоянии убежать от смертельной опасности, оно просто умирает. Таким образом животное избегает предсмертных мучений, скажем, при пожирании их заживо хищником. Только у рартов происходит разрыв сосудов мозга.

– Рарты - травоядные, лишённые средств защиты. Только бегать и умеют…

– Вот именно. Иахрр, наши предки были хищниками. Хищник может драться, обязан драться, и такая парадоксальная реакция ему ни к чему. Предки людей были вегетарианцами, весь генотип их буквально вопиет об этом.

Некоторое время командор переваривал новую информацию.

– В общем, так. Всем отдыхать, привести себя в порядок. Завтра попробуем войти в контакт с твоим художником, Урумма. Если и он окочурится - придётся перейти ко второму варианту контакта.

Долговязый молодой человек, тряхнув буйной нечёсаной гривой, повязанной алой шёлковой тесьмой, наложил очередной штрих, отступил на шаг, прищурившись. Окинув взором раскинувшийся перед ним пейзаж, снова придвинулся к мольберту.

Владислав Иванович Борщевский был художником малоизвестным, но талантливым. Впрочем, когда это талантливым русским людям жилось легко? Никогда такого не было, от начала времён. Иноземцам ещё туда-сюда, в России с петровских времён преклоняются перед иноземщиной, а уж своим-то…

Чёрный шар возник из ничего. Просто появился на зелёном цветущем лугу, там, где секунду назад его не было. Тяжко осел, вминаясь в землю. Ещё пару секунд спустя бесшумно раскололся, откинув вверх люк, так, что стала видна толщина стенок - в ладонь, не меньше. А затем…

Они выбирались из своего яйца один за другим - три сверкающих золотых демона с янтарными кошачьими глазами, с головами, заключёнными в прозрачные пузыри. На головах топорщились кошачьи уши, острые и подвижные. Хвосты всех троих извивались, как золотые змеи. Картина, достойная кисти великого художника-сюрреалиста.

– Привет тебе, добрый человек. Мы прибыли на Землю. Мы хотим говорить с тобой.

Владислав Иванович улыбался рассеянной, экстатической улыбкой.

– Да… Да… Я знал… Я знал, что это должно было когда-нибудь произойти… Одну минуточку…

Он мягко повалился на колени, затем ничком и набок. Подтянул ноги к груди и успокоился.

Главный из демонов, стоявший в центре, сказал что-то своим подручным, не оборачиваясь - рычащие звуки полились из глотки.

–…Разговаривай через мнемофон, нас слышно.

– Нет, погоди… Урумма, он что, тоже умер?

– Сейчас… Нет, он жив. Он без сознания.

– Не понял… Парализатор? Кто стрелял?

– Никто не стрелял, успокойся. Он сам.