Виктория Воробьева - Юнона

В голове бродили невеселые мысли. Если Четырнадцатая сверхцветная точка — это книга, то смогут ли они когда-нибудь прочитать ее? Вообще, как далеко они смогут продвинуться в ее понимании? Или она безнадежно находится за познавательным горизонтом и навсегда останется непостижимой?

Даже если отвлечься от того, что Точки у них больше нет и никогда не будет. Даже если не учитывать то, что мюонный микроскоп «Кракена» сканировал бы ее всю целиком полторы тысячи лет. Даже если не думать о том, что самый лучший акустический комплекс способен достигнуть лишь микронного разрешения, что на шесть порядков хуже, чем нужно. Пусть у них есть способ пересчитать все атомы Точки и знать, на каких местах они находятся. Приблизит ли это их к пониманию, что она такое? В какой именно мир она ведет? О чем рассказывает?

Крысы нашли томик стихов — что они в нем увидят? Скрепленные вместе белые листы бумаги, покрытые черными пятнышками? Белые листы того, чем можно выстелить и утеплить гнездо. «Оукли пищит от восторга», — вспомнила она слова Майкла Бейкера. Ну конечно, бумажка мягкая попалась… Но что делать, если весь смысл этого томика — не в мягкости бумаги, не в яркой переливающейся обложке, а в тех самых непонятных черных закорючках?

«Русские были правы, — думала Нэлл, сортируя снимки мюонного микроскопа. — Мы и правда как тараканы, обнаружившие системный блок. Можем построить схему расположения всех его частей, можем даже использовать отдельные элементы — но не поймем, как он работает и для каких задач предназначен… пока нам не протянут руку с той стороны».

Следующим утром они говорили об этом с Марикой, сидя за столиком в кают-компании.

— Я вообще не понимаю твоих проблем, — жизнерадостно сообщила биолог. — Ну, нашли мы мягкую белую бумажку — почему бы не выстлать ею гнездо? Почему бы не использовать то, что вы обнаружили, на благо нашей собственной цивилизации?

— Угу. Почему бы тараканам не построить свой город в системном блоке? Тепло, темно, хорошо, щели такие уютные…

— Ну да, — Марика сделала вид, что не заметила сарказма. — С точки зрения тараканов это самый разумный подход. Они все равно не в состоянии понять, что такое компьютеры. А когда будут в состоянии понять — они сами их создадут.

— С точки зрения тараканов — может быть, — Нэлл отхлебнула кофе и чуть не поперхнулась — такой он был горячий. — Но мы вроде как разумные существа, не? И нам нужна истина, а не…

Марика издала невнятный звук и уставилась куда-то поверх нэллиного плеча. Живо обернувшись, та увидела Алекса Зевелева, стоящего в дверях. Алекс слабо улыбался, короткие влажные волосы ежиком стояли у него надо лбом.

— Ну, привет, друзья мои, — тихо сказал он.

Марика вскочила на ноги.

— Алекс?

Он с трудом сглотнул.

— На этот раз это действительно я.

Он отклеился от стены и сделал несколько неуверенных шагов к раздаточному лотку. Марика поймала его на полпути — схватила за плечи, жадно заглянула в лицо.

— Ты, камикадзе хренов, ты хоть живой? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Я зверски хочу есть, я дико хочу спать и, дамы, я чертовски рад вас видеть.

— Сядь! — крикнула Марика, пододвигая к нему стул. — Ты же сейчас свалишься! Тебе в медотсек надо, а не по коридорам разгуливать!

Алекс сел, точнее, рухнул на стул и потер лицо руками.

— Да нет, все нормально, — сказал он. — Просто я три дня не ел и почти не спал. Крыша едет.

— Так, сейчас что-нибудь придумаем, — пробормотала Марика, колдуя над раздаточным лотком, и через полминуты поставила перед ним стакан с витаминным коктейлем. Алекс выпил его долгими глотками.

— Есть тебе пока нельзя, разве что немного овсяного пюре… Или рисового? Сейчас придет Мелисса, я ее загружу.

— Марика, — произнес Алекс и улыбнулся. — Успокойся. Я не умираю.

А потом дверь открылась снова, и Зевелева подбросило, как пружиной.

— Макс! — крикнул он. — Сукин ты сын! Я тебе морду набью! Что ты вытворял, а?

Гринберг на пару секунд застыл в дверях. Его бледное измученное лицо дрогнуло, и он бросился к Алексу и порывисто обнял его.

— Лешка!

Тот счастливо засмеялся.

— А ты думал, кто? Чуть не спалил меня нахрен своим сварочным аппаратом!

Гринберг вздрогнул и осторожно повернул Алекса в руках, заглядывая ему за спину. На затылке у Зевелева по-прежнему чернела углеродная бабочка.

Лицо Макса окаменело.

— Да я это, я! — воскликнул Зевелев. — Черт подери, ну неужели нас можно спутать?