Виктория Воробьева - Юнона

— Не, она хорошая, дружелюбная крысь, — ответила Марика, и Нэлл с изумлением услышала в ее голосе воркующие нотки. — Мы с ней уже давно подружились.

Прошло два часа с момента их внезапного пробуждения, но что именно их разбудило — так и осталось невыясненным. Они успели надеть скафандры, получить результаты полной самодиагностики станции, убедиться, что все работает штатно, и снять скафандры. Загадочный резкий звук больше не повторялся. Тонкое углеродное кольцо по-прежнему вращалось вокруг Юноны, делая один оборот примерно за четыре минуты.

— Еще десяток таких случаев, и я буду залезать в скафандр, даже не просыпаясь, — зевнув, сказала Нэлл. — На автопилоте.

— А я вообще забью на скафандр, — отозвалась Марика. — Ежу ясно, если Си-О захочет нас уничтожить, он нас уничтожит, мы и «А» сказать не успеем.

— Ты думаешь, это Си-О?

— А кто же? Помнишь, что говорил Макс? На станции вообще нечему так дребезжать.

— А смысл?

— «А смысл?» — спросила Магда, когда я делала ей рентген грудной клетки, — усмехнулась Марика. — Какой-то, наверно, есть. Ладно, я пошла спать. Завтра еще куча работы.

И она отключилась.

Нэлл покосилась на часы в левом нижнем углу зрительного поля. Было почти четыре утра, но спать не хотелось: адреналиновый всплеск еще держал организм в беспокойно-возбужденном состоянии.

Она заглянула в «кейки» — Том был «очень занят». Откинулась в ложементе, снова и снова вспоминая долгие секунды звукового удара. Судя по мерзким физиологическим ощущениям, в его спектре явно присутствовал ультразвук. Что-то просвечивало станцию, как она просвечивала Четырнадцатую точку? С другой стороны, для адекватной эхолокации звуковой импульс должен быть максимально коротким, чтобы отраженный сигнал не успел проинтерферировать с испускаемым. И, наверно, не таким мощным?

В любом случае звук в вакууме не распространяется. Чтобы достать их звуковым ударом, Си-О должен был посадить на внешнюю поверхность станции некий излучатель. А значит, определив вектор распространения звука, можно этот излучатель найти. Или, по крайней мере, найти то место, где он был.

Она включила визор на запись и быстро надиктовала Тому отложенное сообщение:

— Том, меня тут мысль посетила. Если дребезжалку включал наш любимый Углеродный Объект, то источник звука должен находиться на внешней поверхности станции. Мы можем как-нибудь определить место, где дребезжало сильнее всего?

Том ответил меньше, чем через минуту.

— Конечно, можем, Нэлли. Мы уже нашли это место.

Нэлл резко села в ложементе.

— Не шутишь? И где это?

— Прямо напротив каюты Кэндзи Куроки.

— И он до сих пор там? Вы его видите???

— Если ты про излучатель, то нет, мы его не видим. Зато в самой каюте… хм.

— Что?!

— Сейчас. Я включу видео, следи.

Нэлл жадно подалась вперед — и увидела… увидела обычную типовую каюту Юноны. Неяркие бежевые стены, пустой серый постер, ложемент. Судя по всему, клипса визора была приколота Томом где-то на ладонь ниже уровня плеч — Нэлл смотрела на все с высоты чуть ниже собственного роста.

Том повернулся кругом, и Нэлл увидела убранную кровать. На полу рядом с ней лежал планшет для рисования, к которому был пришпилен измятый, обтрепанный с одного конца лист бумаги. На бумаге был начатый карандашный рисунок: тонкий овал лица, парой линий — очертания носа и губ, и подробно прорисованный блестящий черный глаз.

— Вау, — пораженно прошептала Нэлл. — Так он умел рисовать? И до чего хорошо…

— Кэндзи вообще был отличный парень, — печально ответил Том.

Он наклонился, разглядывая что-то рядом с кроватью. Пол вокруг планшета был засыпан каким-то мелким мусором — вроде бы опилками пополам с мелко разодранной бумагой. Поодаль лежал округлый розовый комочек.

— Ультразвук шел примерно отсюда, — сказал Том, показав на мусор, — с внешней поверхности станции. Страшно подумать, сколько здесь было децибел. Нам повезло, что здесь никого не было.

Он выпрямился и еще раз оглядел каюту.

— Том, — позвала Нэлл. — А что там на полу валяется? Мелкое, розовое. Ближе к ложементу.

Тот поднял непонятный предмет, поднес его поближе к визору, помял в пальцах.

— Ластик, — сказал он.

— Ластик?

— Ну да, такая штука, которой стирают карандаш с бумаги.

— А где тогда карандаш?

— Я так понял, карандашу не повезло больше всего.

Нэлл вспомнила кучку опилок вокруг планшета и мысленно с ним согласилась.

— Ты спать или работать? — спросила она, когда Том вышел из каюты Кэндзи, и перед ними возник пустынный, загибающийся вверх коридор.