Дмитрий Воротилин - Ложный вакуум

– Ты ведь не забыл меня, Равик? – спросил Симпсон.

– Нет… Карл, – Вишневский буквально натянул эти слова на их содержание.

Симпсон вытащил из стола бутылку с темной жидкостью и две рюмки.

– Местный коньяк. Говорят, он также хорош, как и столичный.

– Врут, – вздохнул Вишневский, но от рюмки не отказался, залпом опрокинул ее и, поморщившись, поставил ее обратно.

Симпсон и сам понял, что врут. Явно намешана какая-то дрянь для вкуса, чтобы противопоставить его какому-то потному привкусу. Но лишь противопоставить, не скрыть. Не получилось бы. Однако он хорошо продается. Местные привыкли небось, а для некоторых, особенно проезжих, это может быть источником новых вкусовых ощущений.

– Прошлое в прошлом, Карл. Зачем ты вообще здесь?

Симпсон вздохнул. Несмотря на возможность вертеть Вишневского, как только ему вздумается, он все еще питал уважение к этому человеку. Даже побаивался.

– Равик, я прибыл сюда, чтобы следить за развитием ситуации на границе с Альянсом. Но как бы то ни было, я должен сказать, истинная причина нашей беседы менее тривиальна.

Вишневский обратился целиком и полностью вниманием своим к Симпсону.

– Президент лично отдал мне приказ прибыть сюда и проследить за возможным пересечением границы группой диверсантов.

Дыхание Вишневского несколько замедлилось. Симпсон понял, что выбрал правильный момент для последующих слов.

– Так вот. Накануне мирных переговоров в Хартове. Это попытка срыва планов нашего государства. Об этом никому неизвестно, за исключением малого круга высокопоставленных лиц. Президент решил сыграть с этим: нет диверсантов – есть мирные переговоры, есть диверсанты – есть возможность выставить Альянс в неблагоприятном свете перед всем мировым сообществом. Разведка указала приблизительные координаты перехода диверсантов через барьер.

Вишневский вскинул брови, нижняя челюсть выпятилась вперед.

– Да, я и сам скептически отнесся к этому. Барьер способен остановить тяжелую технику. Что уж говорить про людей. Но им удалось. Полтора часа назад трое неизвестных перешли барьер. Мы узнали об этом только потому, что поставили датчики гораздо дальше барьера, в указанном заранее секторе, да к тому же проверяли напряжение в сети. Напряжение подскочило. Это могли бы и не заметить. Диверсанты имели практически стопроцентную, как мне сказали, маскировку. На данный момент они вот-вот войдут в Хартов.

Симпсон вывел на экран карту, на которой было изображена прерываемая дважды линия, идущая от линии барьера до границы самого города.

– За ними следят, используя высокочувствительные датчики. Держим их на расстоянии. Есть подозрение, что они скоро всплывут в этой части города.

Он ткнул пальцем в место на карте, которая была обозначена как «Старый город».

– Это и есть предмет столь сложной игры «Будет – не будет»? Для того что бы в случае форс-мажора разобщить силы Альянса их пропустили?

– Они сумели преодолеть силовой барьер, который мы раньше называли непроницаемой стеной. Одни лишь высокие технологии, подобные этим, могут заставить их задавать друг другу неудобные вопросы, ну а сели им плевать, то можно указать на то, что это акт агрессии во время мирных переговоров.

– Но зачем так рисковать? Они же не идиоты. Или же они подставят наше правительство?

– Ты, Равик, как всегда весьма проницателен, – Симпсон улыбнулся, однако в ответ ничего не получил. – И вот здесь мы подходим к тебе.

– Слушаю внимательно.

Симпсон опрокинул еще одну рюмку, и он тут же признал, что это пойло только на раз. Хотя есть существенный плюс – алкоголь. В данном случае этот плюс все-таки слабоват.

– Я понимаю, что это твой город, Равик. Мне нужен человек компетентный, знающий этот город. Ты должен следить за ними. Военное вмешательство в данном случае запрещено. Ты подходишь для этой роли как никто другой.

Повисла тишина. Вишневский опрокинул рюмку, причмокнув, после чего сказал:

– Я согласен.

Внутри Симпсон ликовал. Да! У него получилось.

– Но при одном условии, – добавил Вишневский.

– Что же за условие?

Ликование Симпсона приутихло.

– Ноги твоей и твоих людей в Хартове не будет.

Кто кем манипулирует, пронеслось в голове у Симпсона. Он раскрыл перед ним карты, пригласив к беседе, как друзья. Вишневский же все это время подвергал его границы проверке на прочность, и он, генерал-полковник армии, понял это только сейчас.

– Я рад, что ты вернулся, Равик, – Симпсон то ли пытался вернуть старого Равика, то ли свою власть над ним, которой, возможно, у него никогда и не было, а то и то, и другое, то ли он наконец-то проявил искренность.