Юрий Блинов - Сон_Брахмы

Когда они вдоволь нахохотались и надурачились, Старик стал более серьёзен и вдруг спросил.

– Скажи, Санта, ты обещаешь мне поменьше водиться с Фиделем и его дружками? Старый ворон нашептал мне, что этот смазливый прохвост не теряет надежд увиться за тобой.

– Ох, опять ты про это? Ну, хватит уже! – Саманта скривилась и отвела взгляд, закатив глаза – Ты же знаешь, между нами ничего нет. Мы просто играем в одном оркестре, и ещё иногда танцуем. Я не виновата, что из всех партнёров он единственный, кто хотя бы одного со мной роста, а для танцевальных пар это важно. Пусть твои вещие вороны будут спокойны…

– Послушай, детка, – старик, казалось, вовсе не был рассержен от слов внучки. – Я ведь не против музыки и танцев. Я даже не против того, чтобы ты дружила с этой компанией и играла в оркестре. Просто…

Здесь старик закусил губу и посмотрел куда-то вдаль, далеко за плечо Саманты.

– Очень скоро всё изменится. Мир никогда не будет прежним. Наш город… В общем, духи гор принесли плохие вести для всех нас.

– Глаза девушки, вначале проявившие интерес к словам старика, вновь стали глядеть со снисхождением, Однако, она не нашла слов для очередных острот, которыми всякий раз сопровождались похожие разговоры. Старик слегка похлопал внучку по спине и внезапно разлившееся по телу тепло вперемешку со странной дрожью принесли в сердце какую-то далёкую, неясную тревогу.

На один-единственный миг девушке показалось, что она смотрит не на Мигеля, а на древнего индейского шамана, который, сидя у костра, напевает заунывную песню о древних магах прошлого.

И всё же она отметила искру беспокойство в глазах старика. Таким встревоженным Саманта давно его не видела. Удивительным образом дед умел переходить от шутливого тона к абсолютно серьёзному настроению, и вот сейчас он как раз и сделался таким —твёрдым и не смешным.

– Да, брось, – сказала она, стараясь сохранять полушутливую манеру разговора, однако голос её при этом точно так же странно дрожал, словно откуда-то извне или из космоса внезапно пришло понимание какой-то необъяснимой печали. Девушка не знала, не могла бы объяснить причину столь резкой перемены. Мгновенно все мысли о Фиделе и о весёлых танцах ушли куда-то на дальний план, будто не было ничего важнее того единственного момента, от которого прямо здесь и сейчас зависело будущее её, Мигеля и всех жителей Калифорнийского побережья.

Не понимая, как и почему, к ней вдруг пришли образы огромных океанских волн, вздыбленной земли и разрушенных городов. Она почти явно услышала некий жуткий стон, будто воскликнула сама природа…

Когда Мигель внезапно вывел Саманту из этого невообразимого состояния, она закончила что-то говорить. Слова словно бы застряли в её горле, но она прекрасно помнила, что произнесла их неоднократно, с надрывом в голосе, ощущая при этом болезненные душевные муки. Но даже если бы она напрягла всю свою память, то ни за что не вспомнила то, что только что произнесла. Если бы не дед.

– Что… Где я?

Слабость разливалась по телу Саманты. Её знобило. Девушка приподнялась на локтях, внезапно осознав, что находится не на веранде, как она помнила, а лежит под одеялом в своей постели. Но когда и как она оказалась здесь, она абсолютно не помнила. Последнее, что осталось в её памяти, это как они с Мигелем сидят на ступенях крыльца и полушутя беседуют.

Девушка напрягла память. Она совсем не помнила, как шла по направлению к своей комнате и как затем легла в кровать. У неё явно случился приступ чего-то. Но по какой причине? Она ведь была абсолютно здорова и как раз готовилась к поездке в Оушенсайд к тому… фермеру, лечить корову. Интересно, сколько прошло времени? И где Мигель. Кажется, он там по-прежнему сидит на веранде, шурша своими прутьями.

Саманта окликнула деда, и тот вошёл в комнату, на секунду задержавшись в кухне. Едва улыбнувшись, он махнул ей ладонью. В другой руке старик держал чашку с чем-то горячим – от неё шёл пар.

– Очнулась? – спросил он добродушно. – Ох, и напугала ты меня, Сантилья. Похоже, великий Дух положил на тебя свой глаз. Ты заставила меня всерьёз забеспокоиться за твоё состояние, детка. Попей, это придаст тебе сил.

– Как я… сколько времени я тут валяюсь? – девушка отпила травяного чая и завертела головой, пытаясь разглядеть циферблат будильника.

– Не смотри на часы, ты провела в постели больше суток.

– Больше суток? Но как? Ты шутишь? О, Дева Мария, а как же мой вызов на ферму…