Аркадий Стругацкий - Пять ложек эликсира

Время действия: наши дни, поздняя весна.

Место действия: крупный город, областной центр на юге нашей страны.

Двухкомнатная квартира средней руки писателя Феликса Александровича Снегирева. Обычный современный интерьер. Два часа дня. За окном — серое дождливое небо.

Феликс у телефона. Обыкновенной наружности человек лет пятидесяти, весьма обыкновенно одетый для выхода. На ногах стоптанные домашние шлепанцы.

— Наталья Петровна? — говорит он в трубку. — Здравствуй, Наташенька! Это я, Феликс… Ага, много лет, много зим… Да ничего, помаленьку. Слушай Наташка, ты будешь сегодня на курсах? До какого часу? Ага… Я к тебе забегу около шести, есть у меня к тебе маленькое дельце… Хорошо? Ну, до встречи.

Он вешает трубку и устремляется в прихожую. Быстро переобувается, натягивает плащ, нахлобучивает на голову бесформенный берет. Затем хватает огромную авоську, набитую пустыми бутылками из-под кефира, лимонада, фанты и подсолнечного масла. Слегка согнувшись под тяжестью стеклотары, выходит на лестничную площадку и остолбенело останавливается.

Из дверей квартиры напротив выдвигаются два санитара с носилками, на которых распростерт бледный до зелени Константин Курдюков, сосед и шапошный знакомый Феликса, третьестепенный поэт городского масштаба. Увидев Феликса, он произносит:

— Феликс! Сам господь тебя послал мне, Феликс!..

Голос у него такой отчаянный, что санитары останавливаются. Феликс с участием наклоняется над ним.

— Что с тобой, Костя? Что случилось?

Мутные глаза Курдюкова закатываются, испачканный рот вяло рас пущен.

— Спасай, Феликс! — сипит он. — Помираю! На коленях молю… Только на тебя сейчас и надежда… Зойки нет, никого рядом нет…

— Слушаю, Костя, слушаю! Что надо сделать, говори…

— В институт! Поезжай в институт… Институт на Богородском шоссе — знаешь? Найди Мартынюка… Мартынюк Иван Давыдович. Запомни! Его там все знают…. Председатель месткома… Скажи ему, что я отравился, ботулизм у меня… Помираю! Пусть даст хоть две-три капли, я точно знаю — у него есть… Пусть даст!

— Хорошо, хорошо! Мартынюк Иван Давыдович, две капли… А чего именно две капли? Он знает?

На лице Кости появилась странная неуместная улыбка.

— Скажи: мафусалин! Он поймет…

Санитары начали спускаться по лестнице, а Костя отчаянно кричит:

— Феликс! Я за тебя молиться буду!

— Еду, еду! — кричит вслед Феликс. — Сейчас же еду!

Из Костиной квартиры выходит врач и ждет лифта. Феликс испуганно спрашивает:

— Неужели и вправду ботулизм?

Врач неопределенно пожимает плечом:

— Отравление. Сделаем анализы, станет ясно.

— А как вы полагаете, мафусалин от ботулизма помогает?

— Как вы сказали?

— Мафусалин, по-моему… — произносит Феликс смущенно.

— Впервые слышу.

— Какое-нибудь новое средство, — предполагает Феликс. Врач не возражает.

— А куда вы Курдюкова сейчас повезете?

— Во Вторую городскую.

— А, это совсем рядом…

Приходит лифт, у «неотложки» они расстаются, и Феликс гремя бутылками, бежит на середину улицы останавливать такси.

Выбравшись из машины, Феликс поудобнее прихватывает авоську и, кренясь под тяжестью, поднимается по широким ступенькам под бетонный козырек институтского подъезда. В холле довольно много людей, все они стоят кучами и дружно курят. Феликс подходит к ближайшей группе и осведомляется, где ему найти Мартынюка, председателя месткома. Его оглядывают и показывают в потолок. Феликс вручает гардеробщику свой плащ и берет, пытается всучить авоську, но получает решительный отказ и осторожненько ставит авоську в уголок.

На втором этаже он открывает дверь в одну из комнат и вступает в обширное светлое помещение, где масса химической посуды, мигают огоньки на пультах, змеятся зеленоватые кривые на экранах, а спиною к двери сидит человек в синем халате. Едва Феликс закрывает за собой дверь, как человек этот, не оборачиваясь, рявкает через плечо:

— В местком! В местком!

— Ивана Давыдовича можно? — осведомляется Феликс.

Человек поворачивается к нему и встает. Он огромен и плечист. Могучая шея, всклокоченная шевелюра, черные глаза.

— Я сказал — в местком! С пяти до семи! А здесь у нас разговора не будет. Вам ясно?

— Я от Кости Курдюкова… От Константина Ильича.

Предместкома Мартынюк словно налетает с разбегу на стену.

— От Константина Ильича? А что такое?