Петр Ингвин - Ольф. Книга пятая

Мне вдруг тоже захотелось жить на Благословенных островах. Если описанные традиции сохраняются до сих пор, то я знаю, куда отправиться в отпуск, а гораздо позже, возможно, и на пенсию. Надеюсь, уроженец северной страны подходит под определение «пришедшего издалека мужчины»?

Понятно, что такие мысли я держал при себе, а на лице изображал хмурое недовольство местной распущенностью. Эльф бросала на меня быстрые взгляды, мой вид ее радовал, она продолжала:

– Здесь, на островах, существовала, пожалуй, самая шокирующая традиция отмечать свадьбу. Брачную ночь молодожены проводили не наедине друг с другом, а в кругу друзей. Женщины под пение песен танцевали вокруг мужчин, а те, как считает местное поверье, изгоняли демонов из тела новобрачной – самым безобразным образом. Невеста лежала головой на коленях без пяти минут мужа, и «демона» из нее изгоняли по очереди все мужчины, от самых уважаемых до, собственно, жениха в финале. А что творилось во время возделывания садов, чтобы урожай не подвел…

Я еще раз поменял очередника на алтаре на другого, теперь это была очередница. Высокая, выше меня на полголовы. Статная. Стройная. С широкими бедрами и острой грудью. Ее взгляд прыгал с меня на Эльф и обратно, рука судорожно схватилась за мою и крепко сжала. На крылатое чудо островитянка глядела восхищенно-испуганно, на меня – с чувственной поволокой, словно облизывая мороженое в жаркий день. После рассказа о местных нравах очень хотелось уединиться с ней в каком-нибудь букуматула, где нас не увидит Эльф и, желательно, где нет сородичей прекрасной туземки. А то, не дай Бог, примут за жениха.

Чтобы глаза не выдали настроя, я опустил взгляд в прибрежный песок. Честно говоря, в голову все чаще лезла крамольная мысль, что под бочком у Маши было лучше, чем, высунув язык, скакать по планете дрессированным супербобиком, чтобы в далекой перспективе стать неким Избранным. Каждый новый день показывал, что, кроме тяжкого труда во благо человечества, участь Избранного ничем не примечательна.

Пожизненная работа в поте лица – не то, о чем мне мечталось. Такая работа, если она не приносит радости, называется другим словом. Рабство. Кто хочет стать Избранным-рабом? Ау, люди, к вам обращаюсь! Не вижу очереди.

Если ситуация не переменится в ближайшие дни, я потребую вернуть меня домой. Или пусть мне тоже дадут пульт от чертога. Или, в крайнем случае, пусть Эльф не строит из себя недотрогу, отменит разделение чертога на половины и конкретными поступками докажет хорошо известный мне факт, что ее тянет ко мне физически, как она ни старается скрыть появившееся с момента встречи странное влечение. Тогда чудесные ночи придадут сил посвящать дни другим людям.

– Европейцы считали островитян распущенными, их нравы – аморальными, – продолжила Эльф повествование о местах, куда нас занесло чувство долга у одного члена команды и желание быстрее получить повышение у второго.

– Наверное, туземцы о европейцах тоже были не лучшего мнения, – буркнул я.

– Мягко сказано. Но полинезийцы никогда не были воинственными, они привыкли жить в райских условиях и любого встречного считали посланным небесами желанным гостем. Про аморальность можно говорить, если бы в мире существовала единственная мораль. В библейском раю тоже не было одежды, но никто не назовет живших там Адама и Еву аморальными личностями. Любое человеческое сообщество существует по своим правилам, традиции полинезийцев не лучше и не хуже европейских, они просто другие. Те правила, что установлены здесь, соблюдаются намного строже, чем в той же Европе соблюдаются собственные. Как бы ни обвиняли островитян в половой распущенности, но, например, брат и сестра с детства лишены возможности вместе играть и даже разговаривать друг с другом. Кстати, слово «табу» в большой мир пришло тоже отсюда. Среди традиционалистов Полинезии табу выполняется строго, а в «цивилизованном» мире выгода и удовольствия выходят на первое место, там даже придумали невероятное по цинизму оправдание: «Если нельзя, но очень хочется…»

Последний очередник отправился к сородичам, мы распрощались и покинули деревню, несмотря на то, что нас активно приглашали остаться посмотреть местные танцы. Я бы, конечно, не отказался, но я отказался – вместе с Эльф. Так было надо, если мне хочется перейти на следующий уровень, чем бы тот ни был.

Солнце клонилось к закату, лететь куда-то и собирать на лечение еще одну деревню мы не успевали. Чертог перенесся через простор океана куда-то, где росла тропическая зелень, а пейзаж состоял из гор и озер несусветной красоты. По глазам били дикие сочетания цветов: изумрудные и лазурные воды в обрамлении красно-коричневых, оранжевых, желтых берегов и серо-белых камней.