Евгений Лукин - После нас - хоть потом

Кончался август. И я не знаю, в чем дело, но только Наташка стала попадаться мне на глаза чуть ли не каждый день. Еле успевал на другую сторону переходить. Но однажды все-таки не уберегся.

- Ну куда ты полез, Миша! - услышал я совсем рядом ее рассерженный голос и, вздрогнув, остановился. - Куда тебя понесло? Вернись сейчас же!

Это она со своим пацаном воевала. Увидев меня, растерялась.

- Миша?.. Здравствуй…

А губы - ну совершенно детские. И носик такой пряменький, аккуратный…

- Привет… - осторожно отозвался я. - Как жизнь?

- Вот… погулять вышли… - ответила она.

Я смотрел на нее и соображал, что бы еще такое сказать.

- Я слышал, развелась ты…

- Развелась. А ты? Так до сих пор и не женился?

- Да некогда все, - сказал я. - Дела.

Тут подошвы моих кроссовок словно приплавились к асфальту, а рука сама прыгнула в сумку, где лежал пистолет. Вдоль решетки сквера прямо на нас шли трое молодых людей. Все одного роста, смуглые, горбоносые… Гортанно переговариваясь, прошли мимо. С Кавказа, видать, ребята… Я наконец обратил внимание, что Наташка меня о чем-то спрашивает.

- Дела? Какие?

- Такие дела, что закачаешься, - хмуро ответил я.

- Скамейку нашу помнишь? - спросила она вдруг.

Я буркнул, что помню.

- Сменили ее. Новую поставили…

- Серьезно? - сказал я. - Надо пойти посмотреть.

Она жалко улыбнулась уголком рта.

- Чего уж там смотреть…

Замолчали. Наташкин пацан штурмовал ограду сквера - протискивался меж прутьев туда и обратно.

- А у меня день рождения скоро…

- И что? - насторожившись, спросил я.

- Приходи. Если сможешь, конечно…

Так… Потянули телка за веревочку… Не дурачок ведь, понимаю, в чем дело. Все прекрасно понимаю. Не дождалась, выскочила замуж, промахнулась, развелась, вспомнила, что Минька Бударин до сих пор не женат.

- Не знаю, в общем… - промямлил я. - Мы тут, понимаешь, как раз тридцатого всей сменой за грибами выезжаем…

Кое-как унеся ноги, решил взглянуть на новую скамейку. Посидел на ней, потрогал гладкий брус, где раньше было вырезано крупно и глубоко: «НАТАША!» Ладно. По грибы - так по грибы. За мной ведь тоже, как за Гришей, глаз да глаз нужен. Оставь меня в городе - возьму да и сорвусь на день рождения, кто меня знает!

Кто-то остановился передо мной, постоял немного и сел рядом. Я покосился на подсевшего и увидел, что это Бехтерь.

- Ну, здравствуй, - неприветливо сказал я ему. - Что? Лавки другой не нашлось?

Бехтерь снял фирменные очки и долго тер переносицу.

- Ну хоть бы ты мне, что ли, объяснил, - с тоской попросил он. - Бил я его тогда или мне это так, от злости померещилось?

- От злости, - сказал я.

Бехтерь усмехнулся. Что-то плохо он выглядел - то ли больной, то ли усталый.

- Ничего, - сказал он. - Она еще с ним наплачется.

- Это почему же?

- Наплачется, - упрямо повторил Бехтерь. - Вот увидишь. Я-то знаю, что он за человек…

- А ты-то сам что за человек?

Бехтерь вдруг ухватил меня за руку.

- Минька! - сказал он. - Не хотел я с ним тогда драться, веришь? Хотел подойти, поговорить по-людски, с глазу на глаз… Она ведь заявление из загса забрала. Минька! А он даже говорить со мной не хочет. Морду воротит, понимаешь? Простите, говорит, мы с вами не знакомы… Ах ты, думаю!..

Бехтерь задохнулся и умолк. Так это он, выходит, один на один отделал того… которого я потом рейкой? Ай да Валька! Как же надо было разозлиться!..

- Не того ты отлупил, Бехтерь, - сказал я ему. - Не Гришу.

Он вскинул голову.

- Что… правда?

- Правда, - сказал я.

Бехтерь подумал, потом уныло кивнул.

- И что он теперь? Этот, кого я… В суд на меня, да?

- Да нет, Бехтерь, - вздохнул я. - Никто на тебя в суд подавать не будет…

Первый раз в жизни я говорил с ним не раздражаясь. А может, меня и раньше раздражал не столько сам Бехтерь, сколько этот его дурацкий фирменный оскал.

- Кончай киснуть, Валька, - сказал я ему. - Сам понимаешь: ушла - значит, ушла. Другую найдешь.

- Не найду, - безразлично ответил мне Валька Бехтерь.

Наш автобус стоял у ручья на опушке, и огромная верба время от времени лениво проводила по его крыше кончиками узких листьев.

Я влез в автобус, и спавший на заднем сиденье шофер поднял голову.

- Свои, свои… - успокоил я его. - Спички только возьму.

Я пробрался к своей сумке и устроил в ней маленький переворот. Коробок, конечно, оказался на самом дне. Я разгреб продукты, переложил пистолет… и от кисти к локтю проскочили знакомые электрические мурашки.

Еще не веря, я торопливо установил спичечный коробок на сиденье, прицелился и утопил спусковую клавишу.