Евгений Лукин - После нас - хоть потом

- Бехтерь? - с надеждой переспросил я. - А ну-ка давай про Бехтеря!

- Н-ну… - Гриша неопределенно подвигал плечом. - У них же… с Люсей… были уже сложившиеся отношения… А я появился и…

- Отбил, что ли?

- В общем-то, да… - с неохотой согласился он и тут же добавил: - Но это лишь для данного случая.

Так… Я пощупал виски. Разговор только начинался, а мозги у меня уже тихонько гудели от перегрева.

- Погоди-ка… А я? Я его тоже, что ли, нарушаю?

Гриша удивленно вскинул голову.

- Да постоянно! - вырвалось у него.

- Так… - ошеломленно сказал я. - Понятно… И много тебе припаяли?

Гриша не понял.

- Ну приговор, приговор тебе какой был?

- Ах, вон ты о чем, - сказал он. - Ты про наказание? Но, Минька… собственно, видишь ли… за это вообще не наказывают.

- Что? - заорал я.

- По здешним понятиям, разумеется, - торопливо пояснил он.

Сигарета не вынималась. Пришлось разорвать пачку.

- Бесполезно, Минька! - с отчаянием проговорил Гриша. - Ты пытаешься вогнать все в привычные рамки - бесполезно! Пойми: это отстоявшееся до предельной ясности общество… («Вот я и говорю - ангелы…» - пробормотал я, прикуривая.) Тебя сбивает слово «преступник»? Но точнее и перевести не могу. В вашем языке…

Тут надломленный голос Гриши Прахова уплыл куда-то, стал еле слышен. «Простите?..» - произнес, оборачиваясь, вчерашний ангел. С вежливым удивлением. По-русски.

В три судорожных взмаха я погасил спичку и уставился на Гришу Прахова.

- Гриша!.. А язык? Язык вы наш откуда знаете? А документы? Где ты взял паспорт? Как ты сюда попал вообще? Кораблем?

- Что ты! - сказал Гриша. - Я бежал через… Ну, это, видишь ли, такое устройство… Два сообщающихся помещения, понимаешь?

- Ну!

- Вот… Причем одно из них находится на той планете, а другое - здесь, у вас… Понимаешь?

Я тупо молчал.

- Как бы тебе объяснить… - беспомощно проговорил Гриша. - Ну вот входишь ты, допустим, в то помещение, которое там… Закрываешь за собой люк. Нажимаешь клавишу. Снова открываешь люк и выходишь, но уже не там, а здесь… Понял теперь?

Я встал. Вернее - мы оба встали. Потом Гриша попятился и опрокинул табуретку.

- Где? - хрипло спросил я.

- Кто?

- Где это твое устройство?

- Уничтожено, - поспешно сказал Гриша. - Полгода назад.

- А другие?

- Других не было, Минька…

Я тяжело опустился на скамеечку. Гриша поднял с пола табурет, но сесть так и не решился.

- Я знаю, о чем ты думаешь, Минька, - устремив на меня темные, словно провалившиеся глаза, умоляюще заговорил он. - Ты думаешь, что это с военными целями… Но они не воюют. Они давно уже не воюют…

Я не слушал. Я сидел оглушенный и так и видел эти бог знает подо что замаскированные устройства, готовые в любой момент выбросить на нас людей и технику… Что он там бормочет? Не воюют?.. Да, конечно. Особенно вчера, в сквере…

- А точно уничтожено?

- Точно.

- И кто ж это его?

- Я, - сказал Гриша и умолк, как бы сам удивляясь своему ответу. Потом вздохнул и сел. Стало слышно, как во дворе Мухтар погромыхивает цепью и миской.

- Взорвал, что ли? - недоверчиво переспросил я.

- Нет, - сказал Гриша. - Там был предусмотрен такой… механизм ликвидации. Я привел его в действие, сам отошел на безопасное расстояние, ну и…

- Это уже здесь, у нас?

- Ну да…

- А говоришь, не взорвал…

- Нет, - сказал Гриша. - Это не взрыв. Просто вспышка. Неяркая вспышка, и все…

- Отчаянный какой… - сказал я, буравя его глазами. - А ну-ка дай сюда паспорт!

Гриша несколько раз промахнулся щепотью мимо нагрудного кармана и извлек наконец красную книжицу. Я раскрыл ее на той страничке, где фотография. Гришкино лицо. Никакой разницы. Разве что чуть моложе…

- Чьи документы?

- Это одного из наблюдателей, - как бы извиняясь, проговорил Гриша. - Ну, из тех, что работали здесь, у вас…

Так… Час от часу не легче.

- Но они уже все отозваны, - поспешил добавить он.

«Ну спасибо тебе, мать, - устало подумал я. - Пустила квартиранта…»

- А почему отозваны?

- Из этических соображений, - сказал Гриша.

- Чего-о?

- Из этических соображений, - повторил он. - Было решено, что тайное изучение неэтично. И наблюдателей отозвали.

Я ошалело посмотрел на Гришу, потом на фотографию.

- А устройство? На память оставили?

- В-возможно… - неуверенно отозвался он, и что-то взяло меня сомнение: а не прикидывается ли дурачком наш Гришенька?

- А язык? Ах да, раз наблюдатели…

Тут я осекся и в который раз уставился на Гришу Прахова.

- Так тебя что? Тоже в наблюдатели готовили?